Книга Последняя из рода. Скованные судьбой., страница 80 – Виктория Богачева

— Да, — она вновь коротко кивнула.

Горло охрипло от долгого рассказа. Ей потребовалось немало времени, чтобы передать все то, что случилось с ней за несколько дней.

— Предатель предал предателя, — Мамору усмехнулся, и она тотчас вскинулась.

— Ты не предатель!

И осеклась под его тяжелым, немигающим взглядом.

— Я был Клятвопреступником для тебя еще пару недель назад, — очень спокойно проговорил он.

В голосе не звучало ни упрека, ни обвинения, но Талиле стало отчаянно стыдно.

— И я вступил в сговор против собственного брата. Кто я, если не предатель?

— Ты хотел спасти страну и людей, — уверенно произнесла она.

— Откуда ты знаешь? — меж бровями Мамору залегла суровая складка, губы ожесточились в усмешке. — Быть может, я искал власти.

Талила покачала головой и отвернулась. Она до сих пор не рассказала ему об истинной причине, заставившей ее вернуться сперва в гарнизон, а затем — на этот позабытый Богами горный гребет. Не знала, как начать, какимисловами объяснить...

И вместе этого поведала о встрече с дядей, о его сговоре с Сёдзан и о роли советника Горо.

Занятно, что из всего этого Мамору удивился, лишь услышав про дядю. Впрочем, он сам предупреждал ее насчет советника Горо. Наверное, давно что-то подозревал.

— Зачем ты вернулась, Талила? — спросил он бесконечно усталым голосом и растер ладонями лицо. — Теперь, когда ты свободна, и тебя ничего не связывает со... со мной.

— Я хочу помочь тебе, — повторила она то, что уже говорила.

Кажется, Мамору ей не поверил. Или не понял.

И Талила с изумлением осознала, что понимает, почему он даже подумать пока не мог, что именно она задумала.

Когда прошли первые недели, как она оказалась в кандалах, в какой-то момент она словно смирилась с ними. Или запретила себе о них вспоминать. И мечтать о времени, когда они исчезнут с ее рук. Она затолкала эту боль так глубоко, что даже надежда на скорое избавление не могла вытащить ее из подсознания.

В отличие от нее, Мамору прожил с клеймом почти всю свою жизнь.

— Я выжгу твою печать. Ты спас мне жизнь. Я хочу вернуть долг.

Набрав в грудь побольше воздуха, быстро проговорила она, избегая смотреть на мужа. После ее слов повисла такая тишина, что, казалось, воздух зазвенел.

Взгляд Мамору дрогнул, в нем пронеслась буря невысказанного: от отчаяния до робкой надежды, от неверия до страха, который не мог у него вызвать даже самый опасный противник. Он громко хрустнул сжатыми кулаками и с трудом сглотнул тяжелый, удушающий комок эмоций, который давил на грудь.

— Я боялась опоздать, — заговорила Талила, чтобы разрушить тишину, которая начала ее пугать. — Я думала, что ты уже...

— Они перекрыли дорогу из гарнизона, — хрипловатым голосом пробормотал Мамору, смотря в пустоту прямо перед собой. — Мои воины... Они... убили птиц... обыскивали гонцов... — рваными, короткими фразами договорил он, потому что на большее не хватало воздуха.

— Это... это славно, — помедлив, отозвалась Талила.

Она чувствовала подступающее смятение. Она ждала совсем иной реакции... Не бурной радости, конечно, нет. Но Мамору словно заледенел, когда услышал, что она хотела сделать.

— Я... — он кашлянул, чтобы прочистить горло, и впервые ненадолго встретился с ней взглядом. — Это опасно для тебя.

— О чем ты? — нахмурилась она.

— Это такая древняя магия и такой древний ритуал... никто толком не знает последствий. Ты можешь убить меня.