Книга Отрада, страница 19 – Виктория Богачева

— Прощения прошу, замешкалась я, — тихо произнесла она, разглядывая дощатый пол у себя под ногами.

Она почувствоваласильную ярость, что исходила от Первана, и ей сделалось страшно. Он возвышался в дверях – огромный, крепкий мужик, который двумя ладонями гнул подкову на ярмарке. Она против него – былинка. Сломает и не задумается даже. Невольно она сжала поверх рубахи трехрогую лунницу на груди и почувствовала себя чуточку увереннее. Словно батюшка рядом с ней нынче стоял.

Перван насмешливо фыркнул и шагнул в горницу. Как нарочно, Забава с матерью ушла к колодцу, мальчишки крутились на поле подле взрослых, а Неждану она не видала с утра. Может, опять в углу за печкой отлеживается, после мужниных побоев.

Отрада с отчаянием покосилась на дверь. Вот вроде и не сделал пока еще ничего Перван, а у нее в голове одна мысль стучала: беги, беги! И почему она нерасторопная такая, не сдюжила пораньше с приданым управиться? Она ссутулила плечи и посмотрела на свои ладони, сжимавшие в мертвой хватке кусок ткани. Многое бы она отдала нынче, чтобы подальше от избы старосты оказаться.

— Дерзкая ты, — Перван хищно на нее поглядел и провел пятерней по густой, темной бороде.

Отрада забыла, как дышать.

Испуганной пичугой посмотрела на Первана и вздрогнула: выглядел он так, словно хмельного меда прямо с утра испил! Еще и пошатывался слегка, да неужто опьянел он?! Стыд и срам какой.

Она облизала пересохшие от страха губы, чувствуя, как быстро-быстро колотится сердце. Того и гляди, выпрыгнет из груди и ускачет прямо в лес.

Она сделала небольшой шажок к двери, и Перван кинулся к ней через всю горницу. Его руки сграбастали ее, прижав к стене. Прямо перед собой она увидела перекошенное злобой лицо мужчины, который ладонью накрыл ее рот, лишив возможности кричать.

— Мыслила, от меня можно так просто отделаться! — прорычал он ей в лицо, и Отрада поморщилась от хмельного запаха и капель слюны, разлетавшихся во все стороны.

Она попыталась укусить его за руку, но Перван только усмехнулся и еще сильнее навалился на нее, буквально вдавливая весом своего тела в стену. Отрада не могла пошевелиться, и ей лишь оставалось прожигать мужика ненавидящим, презрительным взглядом.

— А ты не зыркай на меня так, не зыркай. Будешь ласковой со мной, и я тебе добром отплачу, — он улыбнулся ей, слюняво поцеловал в шею и свободной рукой потянулся к поневе.

Отрада замычала, подалась в сторону, пытаясь вырватьсяи отпихнуть Первана ногой, но у того была железная хватка, и он лишь оскалился в ответ на ее движения. Она зажмурилась и отвернулась, когда почувствовала, как его ладонь нарочито медленно скользила по ее ногам поверх поневы. К горлу резко подкатила тошнота, и волна отвращения захлестнула ее с головой.

Губы Первана по-прежнему мусолили ее шею, и Отрада подалась вперед, изо всех сил укусила его за палец, заставив убрать руку от своих губ. Она уже открыла рот, чтобы закричать, когда распахнулась дверь, и в горницу вошла Русана.

Ведра, которые Русана держала в руках, с громким стуком и плеском рухнули на пол, покатившись в разные стороны. На шум следом за матерью в горницу забежала и Забава. Русана с мгновение смотрела на них: растрепанная Отрада со следами поцелуев на шее, которую прижимал к стене Перван, ладонью стискивая ее бедро.