Онлайн книга «Яромира. Украденная княжна»
|
Яромира с трудом подавила изумленный вздох. Тринадцать зим⁈ Закрыв рот руками, она глядела на старика широко распахнутыми глазами. А он, казалось, ее удивления и не замечал. Смотрел, не видя, прямо перед собой на уходящее за горизонт бескрайнее, суровое море. — Рёрик, задери его Локи, погубил Уну. Она носила тогда ребенка… Однажды он вырезал мое сердце. Припомнила Яромира ответ Харальда, когда она спросила, отчего он столь исто ненавидит Рюрика. — Много воды утекло с той поры. Мальчишке давно пора найти себе жену… пора принять свою судьбу… перестать сбегать в море… но нынче-то он не сбежит… никуда от нее не денется… Бормотание Ульвара становилось все неразборчивее и неразборчивее. Яромира не понимала уже ни слова. Причем тут мальчишка, как старик именовал Ивара, коли говорили они о конунге?.. Когда княжна посмотрела на него, то увидела, что прислонившись спиной к хижине, Ульвар спал. Крепкое пиво срубило его за считанные мгновения. * * * За вечерними трапезами, когда за длинными столами собирались все домочадцы конунга, Яромира по-прежнему сидела по левую руку от него. Только теперь все изменилось. Харальд избегал на нее смотреть, и княжна, лелея задетуюгордость, не пыталась искать его взгляда. Она не понимала, в чем провинилась, да и провинилась ли. И бессильно злилась на саму себя за то, что тревожилась. Из-за кого⁈ Из-за чужого конунга из чужой, ледяной страны. Харальд был груб, резок в словах и поступках. Не знал ни жалости, ни слабости. И все же, каждый раз, когда его взгляд скользил по ней, сердце начинало биться быстрее, а тепло разливалось по всему телу. Это пугало её. Ее не пугал Харальд, ее пугала собственная слабость; пламя, которое бушевало в сердце. Как могла она, княжна, поставить свои чувства выше долга и разума? Не этому ее учили. Но глупое сердце не слушалось разума, и теперь Яромира считала дни до отплытия домой. Скоро она вернется в ладожский терем. И больше никогда не увидит сурового, непреклонного конунга. Княжна опустила голову, чувствуя, как тяжесть собственных мыслей давит на грудь. И взмолилась, вот бы побыстрее окончилась трапеза, потому что нынче ей было особенно тяжело. Утренний разговор с Ульваром разбередил то, что она так тщательно сдерживала последние дни. Ее учили быть сильной и гордой; но огонь, который Харальд зажег в её душе, был неукротимым. И теперь Яромире было больно. Княжна сжала руки в кулаки. Она злилась на саму себя. Зачем только полезла к викингам со своими россказнями о целебном отваре⁈ Зачем навязала свою помощь⁈ Зачем Харальд позвал ее в тот вечер… С той самой минуты сердце Яромиры не знало покоя. Ее бросало то в холод, то в жар. Она заливалась ярким румянцем и остужала щеки ледяными ладонями. Она сидела к конунгу так близко тогда и, даже не касаясь, чувствовала его силу. И пламя костра отбрасывало на них причудливые тени, и уютно потрескивали горящие поленья, и вокруг разливался терпкий, опьяняющий запах… Ее тело трепетало при одном только воспоминании. Конунг был воплощением силы, железа и льда, но его холодный взгляд светло-лазоревых не вызывал у княжны страха. Напрочь. В нем было нечто, что тянуло ее к нему, заставляло сердце стучать быстрее. Яромира закусила губу. Ее чувства… ее слабость была словно шторм, который грозил разрушить ее привычный мир. Это было что-то дикое, неизведанное, и она боялась утонуть в нем. |