Книга Яромира. Украденная княжна, страница 118 – Виктория Богачева

— Княже… — прошептала она испуганно. — Они…они… — даже вслух произнести не смогла то, что роилось в голове.

— Да, — жестко отсек князь. — Они бегут от варягов.

И часа не прошло, как набилась полная гридница. Позабыв привычный порядок, воины не занимали лавок и стояли на ногах, громко, взволнованно переговариваясь.

Никогда прежде такого не случалось на Ладоге. Чтобы из чужого княжества пришел люд просить крова и защиты? Да уму то непостижимо!

Они выслушали взволнованный, путанный рассказ старика. Варяги вошли в княжество, словно к себе домой, и пока велеградский князь поле веча добирался до терема, успели пожечь немало поселений. Взяли в полон мужчин и женщин, разграбили избы.

Без твердой, сильной руки люди разбежались, кто куда, и добрая часть бросилась в Ладожское княжество. И теперь искали защитыу Ярослава Мстиславича. Просили не гнать их прочь, на верную смерть.

Шум в гриднице стоял страшный. Такой, что сам князь не смог унять разгоряченных кметей. Не слышали ни его голоса, ни крика.

— Да гнать нахлебников надо взашей!

— У нас зерно сгорело! Наши семьи и без них голодать станут, пока мы будем против варягов кровь проливать!

— Верно говоришь, верно! Ладоге никто никогда не подсоблял, все токмо утопить чаяли! И мы не должны!

— Да во имя Перуна, братья! Простой люд лишился крова. Их князь слаб. Коли прогоним мы их — и седмицы не протянут. Разве ж мы звери?

— Стало быть, так на роду у них написано. А что хочешь ты? Своим куском с ними поделишься?

— А вот и поделюсь! Что попусту языком трепать? Когда такая беда пришла…

Мужчины драли глотки, один хлеще другого. Казалось, даже стены дрожали от их криков. Ярослав молчал, вслушиваясь в ругань.

— Унять их? — вновь спросил Стемид, шагнув к княжескому престолу.

Прикрыв глаза, князь кивнул, и воевода повернулся к шумевшим гридням. Не раз и не два пришлось ему крикнуть, чтобы воины повернули в его стороны головы. Он прошелся по рядам, успокаивая особенно разошедшихся, и вскоре в гриднице стало потише.

Тогда Ярослав встал и шагнул вперед, чтобы его хорошенько видели.

— Не ведал я, что попал на бабий торг, когда шел в гридницу, потолковать с моими лучшими мужами, — мрачно изрек он, скользя взглядом по обращенным к нему лицам.

Кто-то смущенно опустил голову. Многие лишь усмехнулись.

— Прости, князь. Трудно было с собой совладать! — выкрикнули из толпы.

— Скажи нам, Мстиславич, как сам мыслишь? Неужто дозволишь им остаться…

— Нет… — заговорил было Ярослав, когда вперед выскочил тот, кого он меньше всего ожидал увидеть.

— Отец, они же пришли к тебе просить крова и защиты!

Позади князя, глядя на воспитанника, тихо себе под нос выругался воевода Стемид.

Крутояр стоял напротив отца, высоко задрав голову. Он тяжело дышал, словно только остановился после быстрого бега. На бледных щеках алели два небольших пятнышка яркого румянца.

По гриднице разнесся ропот осуждения. Крутояр лишь выше вскинул голову, стараясь не отводить от отца взгляда.

— А ну тихо, — цыкнул на него Стемид, покосившись на князя. — Поди прочь с глаз, — он был пестуном мальчишки. Он имел право еговоспитывать.

— Что ты сказал, княжич? — Ярослав вскинул руку, остановив воеводу, и посмотрел на сына взглядом, который не сулил ему ничего хорошего.

Крутояр с видимым усилием сглотнул, но не сошел со своего места ни на шаг. Раз уж взялся говорить, следовало довести до конца.