Книга Яромира. Украденная княжна, страница 131 – Виктория Богачева

Краем глаза она заметила, что в ее сторону решительно шагал воевода Буривой, еще мгновение назад о чем-то толковавший с князем. Воительница развернулась к нему спиной и заспешила прочь. Говорить с ним она была не намерена. Так спешила, что едва не врезалась в Стемида — тот остановил, вытянув руку. И неприязненного поглядел Чеславе за спину, как раз туда, где топтался воевода Буривой.

— Кмети дозорные сказали, это нынче за тобой увязался, до самых ворот в терем провожал, — негромко произнес Стемид, все косясь и косясь на чужого воеводу.

От удивления Чеслава сперва слегка приоткрыла рот, а потом насупилась. Вот, уже и слухи какие-то поползли по подворью! Начнет ей Стемид выговаривать…

— Ты, коли надоест, скажи уж. Намнем ему бока, — но воевода сказал совсем другое, и воительница еще пуще удивилась.

Глянула на него изумленно, а Стемид лишь подмигнул.

— И ему тоже скажи. Тут есть, кому за тебя заступиться, — и ушел, негромко, но совсем необидно посмеиваясь.

Чеслава же словно к месту приросла. Все стояла да глядела Стемиду вслед, а щекам отчего-то было жарко-жарко.

«Если, кому за тебя заступиться».

Она сроду таких слов ни от кого не слыхала. В единственном глазу защипало, а когда Чеслава моргнула, то почувствовала, как намокли ресницы, и защекотало в носу. Совсем она расклеилась… Пришлось сердито смахнуть со щек влагу. Засопев, она, наконец, опомнилась и пошла к воротам.

Тоже чудно было. До того, как привезла на Ладогу Даринку, Чеслава в пожалованной князем избе ночевала нечасто. Оставалась в тереме, сама просилась стоять в дозоре вечерами и ночами. А теперь же туда тянуло возвращаться, словно посадили воительницу на привязь. Постоянно мыслила, что девчушка в избе одна совсем, надо воротиться поскорее.

Уже проходя через ворота, Чеслава увидела Вячко. Напротив него стояла невысокая женщина в нарядной свите и кике, в которой она узнала жену воеводы Будимира и мать самого Вячко. Женщина настойчиво пыталась всучить в руки сына какой-то увесистый узел, а тот отнекивался. А заметив неподалеку воительницу, совсем смутился и покраснел. Зато Нежана обрадовалась и вместе со свертком зашагала к Чеславе. Сперва крепко обняла ее, оторопевшую, а потом вложила свою ношу в ее ладони.

Чеслава почувствовала приятное, согревающее тепло и посмотрела на женщину.

— Тут каравай и пирожки! — горячо заговорила Нежана, сжав руки воительницы. — Возьми, я вам всем собрала, еще же девчушка у тебя живет, побалуешь малую печевом. А то неслуха своего я уговорить не смогла. В дозоре, говорит, ему стоять. Какой тут, мол, каравай.

Чеславе потребовалось время, чтоб догадаться, что неслухом Нежана окрестила своего старшего сына. Здоровенного княжьего кметя, который перерос мать зим в двенадцать, коли не раньше.

— Муж твой не осердится? — Чеслава не могла не спросить. — Сама ведаешь, он отрезал Вячко от рода.

— От своего рода, может, и отрезал, — в сердцах воскликнула Нежана, — а от матери сына отрезать невозможно! Да и не прознает Будимир, он нынче в тереме живет, — и она сердито поджала губы.

Не став больше ничего спрашивать, чтобы ненароком не узнать лишнего, Чеслава кивнула и склонила голову, благодаря. Каравай и пирожки она забрала с собой, и те согревали ей руки, все время пока воительница шла к избе. Оказавшись внутри, она послушала тихое, сонное дыхание Даринки и опустилась подле нее на лавку, положив сверток на стол.