Книга Яромира. Украденная княжна, страница 134 – Виктория Богачева

Харальд непроизвольно стиснул кулаки, хрустнув натруженными суставами. Он всматривался в светло-лазоревые, холодные, словно льдинки, глаза Ивара и не узнавал мальчишку, которого когда-то учил сражаться на мечах. Он принюхался, но в воздухе между ними не витал кисловатый, крепкий запах пива. Стало быть, племянник не выпил лишку, не пришел к конунгу опьяневшим.

Напрочь, был он трезв и в своем уме. Лишь говорил вещи, которые мог говорить мужчина, потерявший рассудок.

— Скройся с глаз моих, — велел Харальд, отвернувшись от Ивара к морю. — И мы притворимся, что я никогда этого не слышал.

— Себе ее хочешь? — едва слышно прошелестел племянник, и конунг, крутанувшись, сграбастал его за грудки и хорошенько вздернул, и услышал, как натужно затрещала натянутая рубаха.

— Что сказал ты? — прорычал Харальд в лицо Ивара, придвинув того близко-близко к себе. — Что сказал ты, недоносок?

Племянник лишь оскалился, обнажив зубы, и тогда конунг усилил хватку и давил, пока лицо Ивара не побледнело, пока в глазах у него не проступили багряные пятна, пока он не запросил пощады, застучав ладонью по запястью Харальда.

Выждав еще немного, тот разжал каменную хватку, и Ивар осел на палубу, ему под ноги кулем с мукой. Конунг брезгливо шагнул в сторону, нарочно подобрав край плаща, и вытер о портки руки.

— О дин свидетель, я пытался, — с трудом вытолкнул Харальд из себя, сверху вниз глядя на племянника. — Я пытался сдержать обещание, которое дал твоей матери. И я не смог. Я выкину тебя на сушу при первом же случае.

Ивар дернулся, словно хотел что-то сказать, но передумал, прикусив губу. На конунга он смотрел, словно шальной, дикий зверь. И оскал, намертво застывший на его лице, был также звериным.

— Я уразумел, дядя, — прохрипел он напоследок, потирая горло, на котором уже проступила багряная полоса от рубахи. — Я уразумел.

Харальд не потрудился вслушиваться в его бормотание. Отдернув плащ, прошел мимо него, даже не взглянув, и направился на корму.

— Конунг, — по пути его остановил еще один хриплый голос: Вигг, заменявший на драккарестарого кормщика Олафа, с трудом приподнялся на локтях и прищурился против солнца, глядя на Харальда.

Накануне ему и еще одному хирдманину перебило спину скамьей, и оба пока не могли ходить.

Харальд остановился и подошел к нему, присел на корточки напротив обустроенного для ночлега места, где и лежал Вигг. Тот постарался подползти на вытянутых руках повыше, чтобы сесть и быть с ним вровень.

— Я едва чувствую ноги, — прошептал, озираясь по сторонам.

Харальд накрыл ладонью его плечо и сжал.

— Ты еще встанешь. Я, да и ты немало повидали таких ударов.

Вигг неуверенно кивнул и посмотрел на конунга исподлобья.

— Когда сам валяешься словно старая развалина… как-то ино чувствуешь, — он нервно усмехнулся и провел ладонью по спутанным волосам, стыдясь минутной слабости.

— До старой развалины тебе еще долго предстоит ходить на моем драккаре, — Харальд хмыкнул в ответ и, сощурившись, поглядел вдаль. — Отдыхай. Море спокойное, парус нынче натянем, я стану править… Доплывем уж как-нибудь.

Хирдманин улыбнулся. Ну, коли сам конунг, которого драккар слушался беспрекословно, сказал, что как-нибудь доплывут — стало быть, и впрямь доплывут.

Пока Харальд, оставив Вигга, дошел до кормы, переговорил еще с дюжиной хирдманинов. Шторм потрепал их немало. Многие ценные вещи навсегда унесло море, похоронив их в пучине вод; что-то смыло волнами, ударявшими о борта драккара; что-то изрядно потрепало ветром. Пятерых его людей, кроме Вигга, ранило так, что нынче не могли они стоять на ногах и сидеть на веслах. Потребуется несколько дней, прежде чем они восстановят силы.