Книга Яромира. Украденная княжна, страница 135 – Виктория Богачева

Времени на пути до Гардарики Харальд отмерил с запасом, потому небольшая задержка его волновала мало. И так, и так он будет раньше срока на месте встречи с конунгом из Альдейгьюборге. Мог не спешить.

Когда он, наконец, добрался до кормы, дроттнинг уже не спала. Неподвижно лежала на плаще, который он ей подстелил, и молчала. Лишь огромные, любопытные глаза с пушистыми ресницами выделялись на ее бескровном лице.

У Харальда зачесались кулаки. Когда он увидал, что дурная девчонка творила на палубе, как глупо рисковала своей жизнью, он думал, что зашибет ее. Но потом Ярлфрид рухнула ему на руки, и его мысли захватили заботы совсем иного рода.

Заметив его приближение, дроттнинг заметно встревожилась.

«Вот и славно, вот и верно», — подумал Харальд, скалясь.

Совсем от рук отбилась. Посмела ослушаться его приказа, нарушила свое же обещание! Сколько раз ее могло смыть волной и унести в море — одному Ньёрду ведомо! В такой лютый штор и глазом моргнуть не успели бы, а Ярлфрид уже угодила бы в водоворот и сгинула бы в холодной, ледяной темноте.

Внутри груди зародился рык, и Харальд выругался. Девчонка явно испугалась, и он не спешил разуверять ее, что бояться ей нечего. Как раз потому, что было чего. Он еще постоял рядом с нею, перекатываясь с пятки на носок и заложив за спину руки, и окинул сердитым, неласковым взглядом.

Закусив губу, Ярлфрид, подобно Виггу, подтянулась на руках и попыталась сесть. Невольный стон вырвался из ее плотно сомкнутых губ, и она рухнула назад, ударившись локтями о палубу.

Ну, еще бы!

После того, что она творила ночью, еще добрую седмицу обиженное, натруженное тело будет ломить и болеть при малейшем движении. Как жилу себе какую не порвала — вот что диво!

Легкая тревога мелькнула во взгляде конунга, и он повнимательнее присмотрелся к дроттнинг. Может, и порвала, а он в темноте и не заметил.

— Здрав будь, конунг, — Ярлфрид, устав томиться в ожидании, первой прервала тягостное молчание.

Хмыкнув, Харальд уселся напротив на привычную скамью и неласково, колюче на нее поглядел.

— Ты нарушила мой приказ, — сердито припечатал он. — Ты меня ослушалась.

Дроттнинг жалостливо закусила губу, и у Харальда в груди словно кто-то зажег факел. Стало горячо-горячо, словно он склонился над самым пламенем. Словно он шагнул в огонь.

— Я не белоручка! — воскликнула Ярлфрид, и сперва он даже не уразумел, что о чем девчонка толковала.

Нахмурил светлые брови на обветренном, утомленном лице, и она, заметив, поспешила объяснить. Речь ее журчала, словно колокольчик, и Харальд с трудом подавил усмешку. Верно, всю ночь сочиняла, пока лежала на его новом плаще…

— Я хотела вам подсобить! — пылко проговорила Ярлфрид. — Потому что я не неженка и не белоручка, и в море все равны, и я не хотела прятаться за твоим приказом…

— Ты могла погибнуть, глупая ты девка! — взревел он, повысив голос.

Нижняя губа у дроттнинг вновь задрожала, и конунг витиевато выругался, припомнив Локи и Хельхейм.

— Велено тебе было сидеть привязаннойу борта — стало быть, там и сиди!

Такое зло его взяло, что и сам от себя не ожидал.

Но как вспомнил эту дурищу с черпаком, вымокшую насквозь, дрожащую, на подгибающихся от усталости ногах, рядом с бортом драккара! В шаге от морской, черной бездны! Так сразу перед глазами начинали плясать багряные круги. Нитки сухой на ней не было… А как дышала — не дышала толом, а хрипела, и грудь вздымалась часто-часто, словно что-то мешало ей, царапалось изнутри.