Книга Яромира. Украденная княжна, страница 177 – Виктория Богачева

Харальд только усмехнулся.

Он бы хотел ответить ему: привыкай.

Но еще ничего не было решено. Разговор с конунгом Ярислейвом оставил горькое послевкусие. Они ни о чем не сговорились, кроме как о том, что выступят против Рёрика единой ратью. Остальное решат после.

Он знал, что замахнулся на немалый кусок, но разве ж у вождей бывает иначе? Тот, кто ничего не хочет и не ищет славы, не становится морским конунгом. Он сидит на лавке в теплом доме под боком у жены и бесславно проживает свой век. Вождь он потому и вождь, что ведет за собой своих людей. Ему нужно больше, всякий раз больше, чем у других: у соседа, у врага.

Когда-то и его, Харальда, праотцам кто-то говорил, что на той стороне бескрайнего и пугающего моря нет ничего. Что там заканчивается мир, и начинаются мрачные Владения Хель. И если бы они тогда прислушались к голосам всех сомневающихся и неверующих, то их внуки не ходили бы на франков, не торговали бы с Гардарики и не ведали бы, какие богатые земли лежат по ту сторону моря. Приходи и бери силой все, что сможешь взять.

Он знал, о чем за его спиной шептались люди конунга Ярислейва. Не больно-то те и таились, и скудных познаний в их языке Харальду было достаточно, чтобы постичь смысл. А ругательства и проклятия он всегда хорошо различал на слух.

Чужие пересуды его не тревожили. Он бы и вовсе о них не вспоминал, но Ярлфрид огорчалась, когда их слышала, а слышала она их часто. Харальд уже позабыл, какой воинственной и дерзкой бывала дроттнинг, когда что-то приходилось ей не по нраву. Как сверкала ясными глазами, как хмурилась, как злилась и сжимала кулаки, как вскидывала подбородок и бесстрашно возражала любому, кто попадался ей на пути. Не чураясь ни отцовских воевод, ни ближников.

Он гордился ею. Тайком. А вслух говорил, чтобы не тревожила понапрасну сердце. Свое он все равно возьмет. И Хольмград, и невесту.

Но все же, какой бы спокойной ни была река, идти по ней Харальду нравилось куда меньше, чем по морю. Слишком близко от берега, слишком опасно. Поселения вдоль воды попадались им на пути каждый день, и всякий раз он настораживался, предчувствуя ловушку. Но драккары проходили мимо, и его сердце успокаивалось, но ненадолго.

И однажды чутье Харальда все же не обмануло. Когда до Хольмграда оставалась лишь пара дней пути, им навстречу попалась ладья, длинная и низкая. Со знаменами Рёрика. Она появилась из утреннего тумана, который стелился над рекой; и прежде, чем конунг приказал браться за луки и копья, он увидел, как на ладье повернули щиты белой стороной наружу.

Они хотели поговорить.

Харальд прищурился и вскинул руку, приказав замедлить ход. За его спиной Вигг жестом подозвал одного из хирдманинов на свое место, а сам взял огромный щит и пошел на нос драккара, став рядом с конунгом. Однажды они уже пропустили случайную стрелу от людей Трувора и не намерены были повторять.

Когда корабли приблизились, кормщик удивленно присвистнул.

— Никак сам Снорри Громобой пожаловал к нам!

Харальд прищурился: и впрямь, на носу ладьи стоял рыжеволосый здоровяк, который на целую голову был выше самого конунга и намного шире в плечах.

— Как только ладью не потопил, — громкий хохот донесся в ответ на слова Вигга.

— Голышом, видать, плывет, — хирдманы продолжали веселиться и зубоскалить.