Книга Яромира. Украденная княжна, страница 89 – Виктория Богачева

На следующее утро, сразу же после того, как встало солнце, на утоптанной лесной опушке собрались князья с дружинами. У Чеславы в глазах рябило от незнакомых лиц и стягов. Было шумно, тесно, людно. Она мыслей собственных не слышала, пока мрачно протискивалась сквозь толпу следом за Ярославом. После вчерашней беседы с князем Военегом одолевало ее дурное предчувствие. Казалось, что ничего из задуманного ладожским князем, не получится. Не смогут они договориться промеж собой, не будет заключен союз.

Но нынче же в ее сердце вновь зародилась надежда, когда она видела, как останавливался Ярослав и заговаривал со многими князьями, как сердечно приветствовали они друг друга — не чета ледяной встрече с Военегом. Они подолгу стояли рядом, негромко о чем-то толкуя, а потом расходились с довольными улыбками.

И постепенно воительница воспряла духом и отогнала от себя тоску.

Не все еще было потеряно! Князь Военег — лишь один из многих. И сам по себе он ничего не решал.

А потом, когда громкий гул голосов поутих, и слово взял старейшина, избранный еще в прошлый раз, сердце Чеславы вновь ухнуло в пятки.

Целый день прошел в бесконечных и бесполезных разговорах. Князья спорили до хрипоты, до сорванных голосов, до тихого шелеста оружия, доставаемого из ножен: когда в запале, разгоряченные и раздраженные, принимались кидаться оскорблениям и угрозами.

Никогда прежде Чеслава не видала такого и, положа руку на сердце, хотела бы поскорее забыть. Она раньше думала о князьях как о достойных, мудрых мужах, в чьих руках находятся судьбы простого люда, и на чьих плечах лежит тяжелая ноша. Но далеко не все оказались такими. Много было среди них и лживых притворщиков, и себе-на-уме заговорщиков, и торгашей, стремившихся урвать лакомый кусок, и безразличных ко всему, кроме собственного блага.

Солнце поднялось и зашло за горизонт, и давно стемнело, а ни о чемкнязья промеж собой договориться не могли. В воздухе висел горький привкус разочарования. Прошел целый день, а всё, чего они достигли: еще пуще друг на друга обозлились да еще глубже сделались старые обиды промеж ними.

Ярослав сказал, что вече не распустят, пока князья не решат хоть что-то. И потому им предстоял еще один день. А может, и намного больше.

На своем подворье вечеряли в благословенной тишине. Чеслава чувствовала себя так, словно день напролет шла пешком, без отдыха, при оружии да тяжелой броне. Никогда бы она не помыслила, что княжеские дела уморят ее хлеще похода да доброй битвы!

Лишь под самый конец трапезы, когда многие кмети вылезли из-за длинного дубового стола, беседа чуть оживилась, потекла. Злословили насчет князей, запомнившихся резкими словами. Был среди них и князь Военег, наотрез отказавшийся от любого союза против Рюрика. Собирать единую рать не хотели многие. И даже сбивчивый рассказ заплаканной, испуганной Даринки не заставил их сердца перемениться. Половину князей терзали сомнения, и лишь малая часть согласно кивала, когда говорил Ярослав.

— Почему им не любы твои слова?

Словно прочитав ее мысли, впервые за трапезу заговорил Крутояр. Он отодвинул от себя миску, в которой вяло ковырялся ложкой, и посмотрел на отца. Князь отпил теплого взвара и опустил чарку на стол. Сидевшие рядом кмети заметно подобрались, прислушиваясь. Вопрос, который задал княжич, вертелся на языке у многих.