Книга Осколки на снегу. Игра на выживание, страница 242 – Элина Птицына

Его смерть стала началом конца брака Ганга. Он не сразу это понял. Первые три месяца, пока шли все траурные и поминальные мероприятия, а Коилл расписал их еще при жизни, Дейран была трогательно несчастна и великолепна в темно-фиолетовых туалетах. Даже на оглашении завещания она сидела с прекрасной мукой на лице.

— Ах, оставьте, — сказала газетчикам, заломив руки, когда те толпой рванулись к ним после оглашения. — Мне нужен мой отец, а не его деньги. Она опустила вуаль, и две крупные слезы прочертили дорожки на ее нежных ланитах.

Она даже плачет, как настоящая Дева Неба, восторгались газеты в тот вечер. А Ганг сразу был тронут этим изящным горем.

Когда они вернулись в особняк, он, едва переодевшись, поспешил к жене полагая, что она нуждается в его утешении. Дейран не заметила его. Она кружилась в танце по своей огромной спальне, закрыв глаза и так улыбаясь, что Ганг, попятившись, бесшумно вышел прочь. Но он догадался, чему она так рада. Его догадка подтвердилась позже.

Завещание, в котором всё богатство Коилла хоть и переходило Гангу, но было выделено как доля Дейран, пришлось ей по вкусу. Фактически, оно развязало ей руки. Она даже насмешливо кольнула этим фактом Ганга, не зная, что именно он настоял на таких формулировках.

Старый Коилл хотел оформить все на Ганга еще при жизни и не сразу согласился с доводами зятя.

— Я уже потерял один раз все в экспедиции, — объяснял Ганг. — И хорошо знаю, что такое кредиторы…

— Потерял! — согласился старина Самюэль. — И тут же вернул в три раза больше! Ты уровнялся со мной, мой мальчик!

И хотя Ганг в ту пору имел на собственных счетах уже больше (и это, не считая других активов), он вежливо промолчал. Госпожа Удача, что было отвернулась от юного Винтеррайдера, передумала и весьма благоволила к его Южной экспедиции. А после Ганг сделал несколько крупных вложений в том числе и в Торговый дом Коилла, не отказавшись при этом от своей собственной компании. Этим он и обратил на себя внимание старика Самюэля. Внезапным богатством здесь было никого не удивить. Острова знавали и больших богачей, но огромные состояния, вывезенные из Южных морей, сгорали в вихре светской жизни за год. Ганг же повел себя как разумный молодой человек. Этим и понравился.

— Я сразу понял, — смеялся старик. — У нас появился новый крупный Шиш, а не очередная скороспелка! — и что есть силы хлопал зятя по плечу. Манеры старого Самюэля ничем не отличались от ухваток портовых грузчиков.

— Удача была на моей стороне, — улыбался Ганг, возвращаясь к спору о завещании. — Но эта дама чрезвычайно капризна, я бы хотел, чтобы моя жена была защищена.

Коилл отмалчивался, но однажды вдруг умилился:

— Как ты заботишься о моей девочке, — сказал он с чувством. — Я ведь виноват перед тобой — я так избаловал ее! Будь к ней снисходителен. Она не знала слова «нет»!

— Я надеюсь и не узнает, — с улыбкой перебил Ганг. Тесть остро взглянул на него и кивнул, соглашаясь. Что он хотел сказать? В те годы Ганг еще не всегда умел молчать в нужный момент.

Танец, нечаянно увиденный Гангом, неприятно поразил его. Он вдруг понял, что Дейран всегда демонстрировала ему только одну сторону своей личности: парадную.

А что она думает на самом деле? Ему не пришлось долго мучаться этим вопросом. И, когда Берти принес ему новости об измене Дейран, Ганг не очень-то удивился. Гораздо больше его поразила собственная реакция, он почувствовал облегчение, словно именно сейчас все стало на свои места.