Книга Осколки на снегу. Игра на выживание, страница 241 – Элина Птицына

Газеты на неделю вперед печатали расписание красавицы и — это не менее важно! — богатой наследницы Торгового дома Коилл. Заполучить Дейран в свой салон стремились многие, ведь тогда светский раут собирал целую толпу перспективных и не очень молодых и пожилых людей, а следом подтягивались и девиц с мамашами и компаньонками. Дейран, спору нет, прекрасна, но она звезда, а остальным, более простым и приземленным, тоже надо устраивать свою судьбу. Да и в отличии от континента, где предпочитали только избранное общество, на Островах сложилось иначе: чем больше людей в салоне, тем успешнее вечер, тем больше о нем пишут и говорят.

Естественно, Ганг полагал, что при такой востребованности и известности сердце Дейран может быть занято. Но красавица, трепеща ресницами, полыхнула своим нежным румянцем: именно рядом с Гангом она собиралась стать счастливейшей из женщин. И он очаровался. Нет, не потерял голову. Но счел Дейран вопрощением красоты, кротости и добродетели. Разве этого мало для уважения? А еще показалось, что он ей на самом деле нравится. Это польстило.

Да и батюшкино завещание сидело в памяти: инициатива старины Самюэля пришлась кстати, и теперь Гангу даже не нужно было ломатьголову над тем, где найти жену, чтобы продолжить род Винтеррайдеров. Да, он отдавал себе отчет в том, что с его стороны чувств нет: он с удовольствием смотрел на Дейран, но так смотрят на красивую скульптуру или дивный пейзаж модного художника где-нибудь на выставке.

Про его невесту слагали стихи, с нее писали прекрасные портреты и Ганг полагал, что эта впечатляющая всех красота со временем заставит его полюбить жену.

Сыграли пышную свадьбу, кою газеты сразу окрестили бракосочетанием века. Невесте это нравилось. Старина Коилл громогласно смеялся и любовался дочерью. Ганг почти не ловил грусть в его глазах.

Самюэль так увлекся, что, дай Ганг ему волю, повторил бы свадебные пиршества во всех крупных городах Островов. Но этому воспротивилась даже Дейран. Достаточно фото в газетах, папенька, уговаривала она нежно. Не обязательно становится настолько близкими каждому жителю Островов.

Свадьба отгремела, и медовый месяц был безупречен, но Гангу все чаще казалось, что он играет роль в чужом спектакле. Он тщательно давил в себе эти чувства: Дейран была безукоризненной женой.

Это его сердце оказалось молчаливым. Ничего в его отношении к красавице-жене не изменилось ни через месяц, ни через год брака. Сама Дейран твердила, что любит, любима, счастлива и безумно скучает, когда муж покидает ее ради дел. Ганг вежливо улыбался.

Какая-то фальшивая нота звучала в их отношениях даже тогда, когда они были вроде бы счастливы. Ему это очень мешало, хотя жили они очень даже неплохо. Дейран с удовольствием обустраивала особняк, оказавшись хлопотливой и рассудительной хозяйкой, чем умиляла родного отца куда больше, чем мужа. По счастью, он, действительно, в ту пору много ездил.

Сам Самюэль не сидел на месте и таскал зятя за собой по всему главному острову, спешил ввести в курс своих дел наиподробнейшим образом, и очень скоро Ганг узнал — почему. Старик был болен и доктора дали ему не больше года. Он протянул почти три, и, умирая, расстраивался только об одном: не дождался внука.

Увы… Винтерайдеры чаще всего имели одного наследника, и это всегда был мальчик. У Ганга до женитьбы это обстоятельство не вызывало вопросов. Он смутно помнил объяснения отца про плату рода, но… он в ту пору был слишком юн, чтобы его это всерьез интересовало. К тому же, Фрам — старший сыни вся тяжесть родовых обязательств ложилась на него. Ганг-то вместе со своей семьей сразу становился боковой ветвью. Задумываться над этим он стал тогда, когда ни через год, ни через два Дейран не понесла от него ребенка. И это обстоятельство до слез огорчало старину Самюэля на смертном одре.