Книга Осколки на снегу. Игра на выживание, страница 238 – Элина Птицына

— Мы с вами в монастыре, — с улыбкой напомнил Лаки. — Что не так?

— Верно, — согласилась Лиза. Мысль вилась на краешке сознания, и она боялась, что упустит ее, не проговорив. — Однако, в этом монастыре большинство есть глубоко семейные люди, приехавшие в надежде на чудо вместе со своими семьями. Разве нужно применять к ним те же правила, что и к затворникам-одиночкам? И потом, разве это не подмена понятий?

— В чем подмена?

— Ну, смотрите в учебнике говорилось, что опытный брат ведет неопытного по пути, который уже прошел сам. Младший слушает старшего. Это логично, так? Один учит другого, постепенно приучая его к новой жизни. И получается, что он уже в этой новой жизни живет совершенно иначе, чем те, кого он оставил за стеной. И он обеспечивает только себя, свои нужды, при чем весьма скромные, — внезапно ей вспомнился богатый стол в трапезной Провинциала, и она едва не сбилась с мысли. — А здесь видим людей, которые не могут жить по затворам: у них дети и жены, или мужья, или старые родители. Если они их бросят — это будет предательством. Вот они пришли сюда. И здесь их всех вместе приучают к послушанию в любых мелочах, вплоть до откровенно безумных. Но это послушание больше о безволии, понимаете? Получается, людей приучают к покорности? К некой послушности, которая не задает вопросов? Идет и делает, в надежде на… благо?

— Вот скоро и вы, милая Лиз, обвините брата Саватия в ереси, — с улыбкой перебил Лаки.

— Что? Нет, я не об этом, — смутилась она.

— А черная знать столицы именно об этом, мол, он приводит людей к себе, — Лаки сдержанно улыбнулся. — Я слышал, что столичные мольцы хотят прислать сюда едва ли не ревизию. Думаю, им не дает покоя авторитет провинциала. Он велик не только в Скучных землях, но и по всей Империи. Это не случайно. Посмотрите, как много здесь благотворительности. Я не силен в вероучении, но считаю, что у Саватия слово не расходится с делом. Он помогает нуждающимся. Он устроил для них невиданное общежитие с полным обеспечением. Это шанс для многих. И мне это нравится. И его методы воспитания я не намерен оспаривать. В конце концов, люди, о которых вы печетесь, это взрослые люди, Лиз! И они добровольно отказываются от ответственности за свою жизнь. Они отдают ее Саватию. И он, как глава большой общины, вправе требовать с них послушание даже в безумных, как вы говорите, вещах.

— Это иллюзия.Ответственность за свою жизнь нельзя отдать, — упрямо ответила Лиза. Лаки развел руками.

Сбоку вдруг открылась невидимая дверка и оттуда выскочила Акулина, весьма растрепанная. Она увидела Лизу и вскинула руку, полыхнув глазами. Девушка, зажмурившись, шарахнулась в сторону, ей показалось, что разгоряченная скандалом женщина сейчас ударит ее. Но, мгновенно шагнув между Лизой и помощницей Саватия, Лаки загородил девушку.

— Торопитесь, матушка Акулина? — сладким голосом спросил он.

Та медленно погладила платок на своей голове, разглаживая несуществующие складки, поправила узел. Лиза отшагнула в сторону и теперь видела Акулину, что стояла, опустив очи долу: губы ее подрагивали, она растягивала их в улыбке.

— Да, — ответила миролюбиво, после паузы. — Дел много. И у вас тоже. Скоро Барановы приедут. Вы бы приготовились, — и улыбнулась так приятно, что Лиза снова пообещала себе: «Вырвусь, и не вернусь сюда больше!»