Книга Осколки на снегу. Игра на выживание, страница 280 – Элина Птицына

— А я — Лиза.

— А я знаю.

Они рассмеялись одновременно, уже с взаимной симпатией рассматривая друг друга.

— Здесь Лампой кличут, а дома как звали? — поинтересовалась Лиза.

— Так, Малаша, но не надо так. Говори, как все в Замке. А то матушка Акулина ругаться будет. Она не любит такого, самовольного. Порядок важен. И послушание. Сказали звать Лампой, значит, Лампа я. — Малаша вздохнула и попросила запинаясь, сделав над собой явное усилие. — Ты не говори никому, что я плакала и что я тут была. Вообще не говори, что мы встретились, да еще здесь.

— И у меня такая же просьба, — улыбнулась Лиза. — Не хочется матушку расстраивать.

— Не скажу! — обрадовалась девушка и посторонилась. — Поднимайся вперед, а то с меня еще посыплется, а ты в чистом, — и с затаенной мечтой в глазах оглядела Лизино платье.

Лестница оказалась неожиданно крутой и высокой, так что Лиза даже немного запыхалась под конец подъема.

— Не думала, что я так глубоко спустилась, — сказала она Малаше, когда они наконец, вышли в узкую дверь — копию той, в которую вошла Лиза.

— Ты очень далеко зашла, — буднично откликнулась та.

— Вот куда я зашла, я даже не знаю! — улыбнулась Лиза.

— Коридор ведет в нижнюю тюрьму. По правде, говоря, там заперто, ну, мне так рассказывали. Я сама не знаю, потому чтоя боюсь от ступенек-то отходить, — Малаша начала разматывать верхний платок, который когда-то — очень давно — был белым.

— А заперто почему?

— Ну так там древние камеры для преступников, призраки всякие. Ну, говорят, что это узники тех веков — злющие! Тут же ведьм и колдунов держали. Они умерли, а грехи их не отпустили. Умерли, а все равно в тюрьме остались — и выйти не могут. А людей подманивают. Вот их брат Саватий, чтобы не бесчинствовали, и запер своей молитовкой. Ну и замок тоже навесили, конечно.

— А! — неопределенно ответила Лиза.

На скотном дворе она была впервые и теперь оглядывалась с любопытством. Вернее, было бы назвать этот двор свиным. Великое множество хрюшек разных размеров занимались своими делами, не обращая внимания на двух девушек.

Может быть, Лизе и были интересны эти звери, которых она до того видела лишь на картинках — Полунощь имела свои ограничения — да куда сильнее оказалось желание заткнуть нос. Но отчего-то ей подумалось, что этим жестом она обидит Малашу, разрушив зарождающееся между ими доверие, и Лиза мужественно терпела, стараясь дышать не глубоко. Кажется, она переоценила свои силы. Она даже предположить не могла, что что-то может так вонять!

— Сюда иди, — позвала Малаша, указывая на отгороженный от общего двора чистый проход вдоль стены. — До конца, там повернешь, не ошибешься! Ну и снова иди до конца. У калитки меня жди. Я следом буду. Только стой у самой стены, не отходи. Сейчас все на обеденной молитве и на обеде, но мало ли, вдруг кто из-за дел своих припозднился? Увидят тебя — разговоров-то будет! Ой!

Лиза с некоторым облегчением заспешила по узкому проходу, стараясь не дышать и с ужасом думая, что еще немного и она бросится бежать. Неважно куда, лишь бы подальше от этого запаха. А ведь еще ждать Малашу!

Но Малаша пришла буквально следом.

Видимо, только скинула с себя большое верхнее платье, оставшись в послушническом, которое сидело на ней не в пример ловчее.

— Быстро ты, — улыбнулась Лиза.