Онлайн книга «Осколки на снегу. Игра на выживание»
|
Глаза защипало и лир снова опустил веки. Под ними было горячо и в груди невыносимо давило. За эти дни лир Посланник плакал больше, чем за всю свою длинную жизнь. Мастера Нианзу, который склонился над ним, он не услышал, а почувствовал. Раньше он почему-то не обращал внимания на то, как бесшумен этот шинаец. Он всегда с уважением относился к его умениям, не смотря на то, что шинайцы для таких чувств слишком низки! Сейчас же лир Посланник с ненавистью смотрел в узкие глаза мастера, который не покидал его, кажется, ни на мгновенье. Нианзу вдруг усмехнулся. Это была снисходительная усмешка взрослого, который видит все потуги наивного ребенка… Лир Артур задохнулся от ненависти. Нианзу озабоченно покачал головой и принялся растирать сначала большие пальцы лира, потом мизинцы, затем указательные. Против собственной воли лир Посланник чувствовал, как удушающее чувство отпускает его, а сердце бьется куда ровнее. Сволочь! Неприятная гадкая двуличная шинайская сволочь! Но как же он хорош в своей работе! Даже жаль такого казнить. На окно, судя по легкому, еле слышному звуку, запрыгнула кошка. Нианзу закончил массаж и медленно развернувшись, склонился, замерев, в глубоком поклоне. Лира Лортни внутренне передернуло. Он слушал шуршание ткани и давил в себе бешенство — как это не достойно! В его покоях, в покоях потомка рыцарей Лортни, истребителей нечести, вольготно чувствовала себя одна из богомерзких тварей, а он — он лежал, беспомощный, весь в ее власти! Какой позор! — Приветствую тебя, Искуснейший, — раздался мелодичный голос. — Поднимись, мастер Нианзу! Мне нужна твоя помощь. Осмотри эту несчастную прислужницу имберийского нечестия! Я старалась не сильно ее помять, но она просто бешеная. Пришлось менять облик, чтобы слегка придушить ее, иначе мы бы носились по этим кустам до утра. И без того недвижный лир Лортни замер, цепенея, не веря своим ушам. Этот голос! Голос! Нет! Не может быть! Этого просто не может быть! О, Небо! Чем мы прогневили тебя?! * * * Мал смотрел на сучок. Сучок был уже близок к тому, чтобы выскочить из своего гнезда, но что-то его еще удерживалов плохо струганной доске. Какому-нибудь будущему постояльцу однажды ночью повезет, и прилетит ему в лоб… Хотя кто сюда ночевать залезет? Мал скривился. Он плохо спал ночью: солома в спальнике, что ему выделили, сбилась комками, кажется, еще в правление Александра. Или что они туда напихали? Тряпок добавили, что ли, каких? Вот же повезло, так повезло. Он смежил веки. Наступающее утро не радовало. И все происходящее с ним напоминало дурной водевиль. Все это уже было в его жизни, и теперь точно повторялось — в ускоренном варианте, из тех, что поплоше. Ночевка на чердаке, управляющий трактиром в жилетке… Нет, здесь сам хозяин, управляющего ни старшего, ни младшего нет. Тут таких не держат, не тот уровень… а все одно рожа наглая и всегда слегка недовольная. Но младший управляющий на работников так смотрел, а этот хозяин — на гостей. А место у него хорошее. Эх! Хозяина бы поменять, на умного да рачительного, который не будет подсовывать гостям гнилой матрас по цене столичного номера. — Ежели, милгоспдарь, цена не нравится, то на улице, за оградой, бесплатно. То-то многие тут медленно едут или напротив, быстро гонят. Выбирают другие трактиры для ночлега — все делают для того, чтоб миновать «Золотую подкову». А ведь, если тут ум да руки приложить — царевать можно! |