Книга Самый синий из всех, страница 66 – Екатерина Бордон

– За что?! – обиженно восклицает Каша.

– Так тебе и надо, – удовлетворенно заключаю я, чувствуя себя рыцарем, который защитил честь прекрасной дамы. – Как она?

– Словно в мире не было, нет и не будет уже ничего хорошего, –вздыхает Каша, демонстративно потирая плечо. – Что с ней такое? Или скорее, кто с ней такой, верно? Вечно вы, хорошие девчонки, влюбляетесь в засранцев…

Его слова меня неожиданно радуют. Выходит, меня он тоже считает хорошей девчонкой? Это приятно. Я как раз собираюсь сказать об этом, как вдруг замечаю, куда он смотрит. На Андрея! Тот стоит в окружении девчонок и что-то увлеченно им рассказывает.

– Он не засранец! – возмущаюсь я.

– Ну да, ну да, – хмыкает Каша, пиная ногой чей-то шарик.

Вскоре мы снова приступаем к читке. Текста у меня немного, так что большую часть времени я трачу на то, чтобы исподтишка наблюдать за другими. Оксана кажется непривычно тихой и серьезной. Она сидит, обняв колени руками, волосы собраны в простой низкий хвост. Каша почти лежит на сцене, опираясь на локти и согнув одну ногу в колене. Он так пафосно читает слова Ленского, что все покатываются со смеху. Кроме Андрея, который смотрит на него сердитым и недоверчивым взглядом. Кажется, неприязнь – это у них взаимное.

Время пролетает неожиданно быстро. Когда Тор объявляет окончание репетиции, я вдруг понимаю, что у меня ужасно затекли ноги. Крошечные иголочки безжалостно вонзаются в икры, пока я со стоном встаю и растираю их руками. Судя по оханью со всех сторон, у остальных схожие проблемы.

– Старость не в радость? – ехидно хихикает Каша, за что и получает справедливый удар в другое плечо.

– И еще один момент, друзья, – окликает нас Тор. – Спасибо всем, что помогли в выходные. Вдвойне спасибо ребятам, что согласились помочь сделать ширму, которая будет играть роль беседки. Костюмы у нас тоже, по большому счету, есть, нужно только привести их в порядок, кое-что подшить и, возможно, подогнать по размеру. Быть может, кто-то из девочек сможет за это взяться?

– Что за сексизм?! – возмущается Каша, уперев руки в бока.

Тор покорно добавляет:

– И мальчиков, конечно, тоже.

С нитками и иголками я дружу примерно так же, как с кастрюлями и сковородками: то есть никак. Зато руку неожиданно поднимает Оксана:

– Я могу. Я люблю шить.

– Супер, – радуется Каша. – А то уж я думал, придется одному штопать кружавчики на ваших панталонах!

Больше никто не вызывается. Я оборачиваюсь, чтобы спросить Оксану и Кашу, идут ли они домой, но они так увлечены разговором, что, кажется, совсем про меня забыли. Чувствуюнеприятное жжение в груди и с недоумением прислушиваюсь к новому ощущению. Как будто кто-то тушит о грудную клетку сигарету, только изнутри. Это что… ревность? Боже, так и есть! До чего глупо! И все же… Оксана запрокидывает голову и смеется. Они обмениваются телефонами. Понимают друг друга с полуслова. Им хорошо без меня.

Я резко отворачиваюсь и сцепив зубы иду к выходу из актового зала.

– Эй, Котлетка, ты куда? – Сильная рука хватает меня за лямку рюкзака и тянет назад. – Мы с Бэмби выбрали тебя председателем швейного комитета.

– Я не умею шить, – отрывисто говорю я, выдергивая рюкзак.

– От тебе и не требуется шить. Будешь приносить нам вкусняхи, развлекать беседами.

– Я что, секретарша с функциями клоуна?