Книга Самый синий из всех, страница 68 – Екатерина Бордон

Я отвечаю:

«Супер. Спасибо. Мне нужно минут тридцать на сборы».

– Ма-а-ам, можно мне надеть твою футболку с пеликаном? Это срочно!

Водитель, высунувшись в окно, прижимает к электронной панели пропуск. Огромные ворота почти беззвучно отъезжают в сторону и открывают вид на просторный пустынный двор. Летом здесь, должно быть, красиво: сытый зеленый газон, аккуратные клумбы. А сейчас пространство кажется голым и стерильным, словно больничный коридор.

Я неловко выбираюсь из машины и задираю голову, чтобы охватить взглядом весь дом. Он двухэтажный, темно-серого цвета и с широким крыльцом, которое иначе как парадным не назовешь. Даже ковровая дорожка имеется! Только не красная, а зеленая. Плоскую крышу подпирают четыре массивные колонны, а панорамные окна справа и слева от двери сияют начищенными стеклами.

Несколько минут я топчусь на месте, набираясь смелости. А потом трачу еще столько же времени на поиски звонка: он прячется под черным светильником, похожим на старинный фонарь. Шумно выдохнув, я нажимаю на плоскую кнопку и прислушиваюсь. Вместо привычного дин-дона раздается что-то сложно-мелодичное. Музыка кажется смутно знакомой, но… нет, понятия не имею, что это.

Дверь распахивается.

– Привет. Надеюсь, Вольфганг Амадей тебя не напугал.

В дверном проеме стоит Андрей. От него, как всегда, пахнет свежестью, хвоей и тем странным необъяснимым ароматом, которым пахнут все богатые люди. Что-то вроде наночистоты. Влажные после душа волосы, белозубая улыбка, Apple Watch на запястье… А джинсы и рубашка так безупречно выглажены, что складок нет даже там, где они в принципе обязаны быть. Под мышками, например, или на сгибе локтя.

– Проходи.

Андрей отходит чуть в сторону, пропуская меня внутрь, и я с трудом подавляю желание ткнуть его локтем под ребра. Во-первых, чтобы убедиться, что он настоящий, а во-вторых, чтобы хотя бы немножко помять рубашку.

– А разве вашего водителя зовут не Кирилл? – бормочу я, стаскивая ботинки. Андрей прыскает от смеха, но тут же закашливается, маскируя веселье:

– Так и есть. А Вольфганг Амадей– это Моцарт. Дверной звонок.

Вот черт! Если это был какой-то экзамен, я его только что с треском провалила. Да и носки с утятами смотрятся на белом мраморном полу несколько… неуместно. А впрочем, почему только носки? Я вся целиком – от макушки до утят – здесь не к месту. Я поджимаю пальцы. Держитесь, утята. Прорвемся.

– Показать тебе дом? – вежливо спрашивает Андрей. Отказаться было бы грубо, поэтому я так же вежливо киваю. Еще немного, и кто-то из нас начнет делать реверансы. Интересно, здесь есть колокольчик для слуг?

– Сколько тут комнат?

– Четыре на первом этаже и шесть на втором. Еще две ванные и большая лоджия.

Прямо из коридора мы попадаем в гостиную с округлой стеной и четырьмя панорамными окнами. Справа убегает вверх лестница с белоснежными перилами, а за ней виднеется кухня.

– Комнаты слева – это спальня и кабинет моего отца. Туда… туда не надо ходить.

Кухня хищно скалится на нас приоткрытой духовкой. Все блестит, словно мы в спасательной капсуле космического корабля. Нет ни крошек, ни старых полотенец, ни чашек с остатками кофе. Я вспоминаю нестройный ряд тарелок и кастрюль, который обычно тянется от плиты до самой раковины у меня дома, и смущенно переступаю с ноги на ногу. Вернусь и помою. Честно.