Книга Букет незабудок, страница 82 – Лили Мокашь

– Мы же с вами друзья, Константин. Столько лет трудимся на благо города. Плечом к плечу. Столько жизней спасли. Разве я ранее давал повод усомниться в своих методах? Навредил ли я в действительности кому-то? Пострадавших нет, а значит – и зла нет.

Его голос медом разливался по комнате, обволакивая и успокаивая. Мои губы невольно растянулись в улыбке. И как только я могла думать так плохо об этом прекрасном добром человеке, что жил вечно и посвятил время не наслаждению, а службе другим? Он, как Атлант, расправил плечи, удерживая тонкую границу между мифическими существами и миром людей, ища способ укротить жажду тех, кому не повезло обратиться слабой кровью.

От размышлений меня отвлекло внезапное прикосновение к плечу, и от неожиданности я обернулась и встретилась с янтарными, почти лучащимися золотом глазами Каандора. Он впервые был ко мне так близко, и я смогла рассмотреть существо, приметив, что силуэт, который издалека казался мне сгустком тьмы, в действительности был гладким покровом из короткой шерсти.На концах заостренных ушей торчали аккуратные кисточки, а кожаный нос слегка блестел от влаги, точно мысок недавно начищенных гуталином туфель.

«Сейчас будет больно», – предупредил Каандор и впился длинными когтями в плечо, мучительно медленно вводя их все глубже под кожу. Я взвыла не столько от боли, сколько от обиды, не понимая, за что он так со мной поступает. Сам факт того, что тело Каандора ощущалось физически, удивлял и еще больше путал мои мысли. Острая боль распространилась по венам, как по линии электропередачи. Я чувствовала, как вместе с жаром боль поднималась по горлу все выше, пока не достигла висков. Внутри бушевало синее пламя агонии, и хотелось кричать, но каждая клетка моего тела будто замерла в моменте, отказываясь подчиниться. Единственное, что я смогла сделать, – это зажмуриться.

«Так-то лучше. Теперь ты увидишь. Увидишь истину».

Вскоре все закончилось. Рука Каандора соскользнула с моего плеча, и когда я вновь открыла глаза, мой странный попутчик растворился в небытии, будто его никогда и не было в обеденном зале. Боль отступила так же быстро, как пришла, оставив напоминанием после себя лишь неприятную тяжесть в висках.

Я попробовала пошевелить пальцем, проверяя, владею ли вновь своим телом. Как только догадка подтвердилась, я бросилась судорожно ощупывать плечо, ища раны от когтей, но даже одежда оказалась цела.

Ни ран, ни крови. Так странно. Только гнетущее чувство внутри напомнило о произошедшем.

Я обернулась к остальным и поняла, что ничего не изменилось. Казалось, для других не прошло и секунды. Владимир только закончил свою речь, а на лице отца мелькнуло странное замешательство, будто он только что опомнился и не знает, почему вообще пришел в гнев и тем более излил его на доктора. Смирнов-старший продолжал особенно пристально смотреть в глаза моего отца и цепляться за его кожу, будто от этого зависела его жизнь.

– Никто еще не умирал от моего вмешательства, да и к Анастасии в больнице относились с особым вниманием благодаря моему влиянию. Вы чувствуете благодарность ко мне.

Осознание нагнало меня так же неизбежно, как стрела.

Эта манера речи. Эти слова…

Я вспомнила каждый раз, когда Ник прикасался ко мне и заглядывал в глаза похожим образом. Вспомнила, как менялись мои мысли и настроение, а главное – отношение к нему. Пазл наконец сошелсяв это мгновение в моей голове, и я рванула вперед, к отцу.