Книга Букет незабудок, страница 86 – Лили Мокашь

Мой отец снял куртку и бросил на пол, прямо под ноги, а затем перешагнул. Следом за верхней одеждой, без какого-либо стеснения, Костя принялся стягивать через голову водолазку с узким горлом – одну из тех, что во всевозможных пастельных и серых оттенках заполняли домашний шкаф и служили идеальным дополнением к официальному стилю следователя полиции маленького городка.

Я никогда не видела отца без кофты. Даже когда мы ездили в летний отпуск, в бассейн он надевал футболку. Раньше я не обращала на это внимания и только сейчас осознала, почему даже в стенах собственной квартиры Костя не позволял себе обнажать торс, что для мужчин, вспоминая, как легко мог выйти в гостиную отчим в одних лишь шортах, казалось мне, обычное дело.

Всему виной были глубокие шрамы, давно оставленные на его теле при обстоятельствах, о которых отец никогда не упоминал. В то время как одни линии расходились вширь бледной рубцовой тканью, будто следы оставлены когтями зверя еще в юности, другие, очевидно, были свежие. Едва зажившие тонкие линии выделялись розоватым контуром, и они тянулись в хаотичном порядке короткими штрихами, куда бы я ни посмотрела. Разрезы смотрелись настолько узкими, будто кто-то их выводил по телу отца заостренным концом лезвия ножа. Я вздрогнула от одной лишь мысли, кто и каким способом мог оставить эти шрамы. Было ли это как-то связано с семейным проклятием, я не знала, и хотела ли я действительно знать, разлинуют ли и мою кожу похожие отметины со временем?

Затем началось что-то странное. Тихие вибрации стали более явными, а из-под кожи стремительно проступил волосяной покров из черных каксмоль пушистых шерстинок. Он не успел разрастись достаточно быстро, чтобы скрыть под собой метаморфозы, которые происходили с телом Кости. Грубые бугорки позвоночника вытягивались с ритмичным хрустом, будто машина медленно ехала по гравийной дороге. Они росли так стремительно, что вскоре Костя подался вперед, и я увидела, что не только верхняя часть тела принялась меняться, но и нижняя. Тело отца опустилось на четвереньки, когда шерсть стала достаточно густой, чтобы плотно покрыть тело. С виду мягкая и пушистая, как у собак, про которых я любила смотреть милые видео в социальных сетях, она блестела под светом теплых ламп, что освещали зал.

Вампиры в комнате молча наблюдали за происходящим и, казалось, замерли, боясь лишний раз привлечь внимание к себе, будто если шевельнутся, неизбежно почувствуют на себе прикосновение острых клыков, которые пришли на смену чуть желтоватым зубам отца. Челюсть вытянулась вперед и была настолько огромной, что, если бы рядом с ней положили арбуз, он бы показался всего лишь мелкой ягодой.

– Я вас предупреждал, – едва шевеля губами, словно и это могло заставить свежеобращенного оборотня вступить в схватку, пробормотал Владимир. – Глупцы. Спустили на меня всех собак! А ведь только я мог вас всех спасти!

Волк легко оттолкнулся от деревянной глади, и передние лапы опустились на грудь Владимира. Доктор попятился ближе к двери, но отец с силой навалился на Смирнова. Тот попытался прижаться к ближайшей стене, но так и не достиг цели, то ли ища опоры, то ли стараясь держать голову подальше от разомкнутой пасти, из которой доносился зловещий утробный рык, и меня восхитил вид того существа, которое носил внутри отец. Неужели и я буду выглядеть так после обращения? Внутренний голос с усмешкой сказал, что в моем случае повезет, если я не окажусь похожа на милого безобидного шпица, только и способного на то, чтобы развлекать зевак, выпрашивающего еду в стойке на задних лапках с высунутым наружу язычком.