Книга Зимняя книга приключений. Парижский паркур, страница 11 – Юлия Кузнецова

– Как раз занималась!

– Тогда, может, и пойдет дело, – вздохнул он, – штаны есть у тебя спортивные?

– А джинсы не подойдут?

– Лучше штаны...

– Я найду! – пообещала я, пока он не отказался из-за штанов.

– Широкие. Растянутые, – сказал он, кивнув на свои «шаровары».

Вид у него все равно был не слишком радостный. Видно, подсчитывал, сколько крыш он мог бы покорить с пяти до шести утра.

– Вот навязалась, – пробормотал он, совсем как Кальцифер в «Ходячем замке Хаула», когда Софи забралась внутрь замка [12] .

– Можно подумать, за вами никто не увязывается, – сказала я, – да вы небось только и делаете, что позируете туристам для фоток.

– Вот этого не бывает, – вскинул он голову, – иначе получится как раз акро-стрит. Паркур – это философия свободного перемещения. Просто куда хочу – туда иду. Границ нет, есть препятствия. Никакой показухи, никаких понтов.

– Расскажи поподробнее, – попросила я, усаживаясь рядом на перила и свешивая вниз ноги.

Он в сотый раз покосился на соседнюю крышу. Потом вытащил из рюкзака вторую бутылку воды, дал мне, тоже развернулся и свесил ноги вниз. При движении с его бутылки слетела крышечка. Я проследила взглядом траекторию ее падения, а потом повернулась к парню и сказала с самым серьезным видом, какой смогла изобразить:

– Надо ее поднять.

Тут он расхохотался. Наконец-то.

– Ника! – завопила я, вваливаясь через полчаса в нашу комнату, – ты не представляешь, кого я встретила на крыше!

– Карлсона?

Я улыбнулась. Ника по-прежнему была у трельяжа. Только теперь она красилась, макая то одну, то другую кисточку в разные баночки и коробочки с тенями, расставленными по полочке. Она глянула на мое отражение в зеркале и изогнула дугой правую бровь.

– Его зовут Грей, – сказала я, – ну, в смысле, это ник. Это тот парень, который перепрыгнул через дядьку, завязывающего шнурки, в аэропорту...

Я вдруг испугалась: а если Ника разозлится, вспомнив этот эпизод? Ей он тогда не понравился. Однако она лишь хмыкнула и достала из косметички большую кисточку для румян.

– Меня он не интересует, – гордо сказала Ника, нанося слой румян на скулы, – меня интересуют только нормальные бойзы, а не психи, которые гуляют по крышам.

И она фыркнула – совсем как ее кот Супербяка [13] . Я с облегчением вздохнула. Ника опять стала сама собой, ворчливой и ироничной. Значит, ее мрачное настроение объяснялось усталостью. Как хорошо, что я дала ей возможность передохнуть и побыть наедине с собой. А заодно и узнала кое-что о паркуре.

– Давай выберемся в город, – возбужденно сказала я, – поедим где-нибудь. Я тебе такое расскажу! У них там целая философия, в этом паркуре.

– Давай, – согласилась Ника, – а тут пока проветрим.

– Думаешь, мадам будет не против того, что мы не закрываем окно, когда уходим из дома?

– Будет против – пожалуюсь дэду. Он ее убьет, если узнает, что она дымит, как протухший вулкан.

– Потухший!

– Не важно. Важно то, что я глянула по справочнику «Американцы в Париже», который мне дал с собой дэд, и выяснила, что неподалеку делают хорошую пиццу.

– А в соседнем доме – кафе, – сказала я, – и никуда ходить не надо.

– Мы можем сначала пиццы поесть, а потом и в кафе заглянуть, – сказала Ника, поднимаясь. – Не забывай, мне надо работать над будущей ролью, а для этого необходимо...

– Потолстеть! – сказали мы с ней хором и засмеялись.

Я лично смеялась с облегчением. Ника пришла в себя, образовалось что-то здоровское на завтра. Кажется, отношения с Парижем начинают налаживаться! Может, и Зета удастся забыть? И... может быть... ко мне снова вернется желание рисовать?

В пиццерии было полно народу, в основном студенты и иностранцы; все кучковались за крошечными круглыми столиками, болтали, заглушая популярные американские хиты, несшиеся из динамиков, и лопали пиццу. Официантка в форменной черно-красно-белой одежде дала нам меню, улыбнулась, показав скобку на зубах, и хотела уйти, но мы не позволили ей, потому что у обеих нас уже бурчало в животе от вкусных запахов блюд, проносящихся мимо на круглых деревянных подносах.

Мы заказали два салата, две пиццы и две колы. Все это нам принесли минут через десять, и все оказалось просто огромным. Салат горой возвышался в миске и был посыпан гигантскими сухарями, а пицца оказалась закрытой и до отказа набитой ветчиной, сыром, овощами и даже креветками.

– И что, – спросила Ника, принимаясь за салат, – эти твои трейсеры просто бегают?

– Они не просто бегают. Они везде бегают. Везде, где хотят. Через перила. Балконы. По крышам бегают.

– В колодец прыгают, – продолжила Ника, – лишь бы на них пялились.

– Ты не понимаешь! Они, наоборот, не любят, чтобы на них пялились. Они это делают ради самих себя.

– Анбеливбл, хани... Это как если бы я стала актрисой для самой себя.

– Это же разные вещи. Понимаешь...

Я задумалась, наблюдая за пузырьками, поднимающимися по бокалу колы.

– Этот парень мне объяснил, что больше 80 процентов мозга отвечают за двигательную деятельность. И когда мы учимся совершать новое движение, то развиваем наш мозг.

– Бред, – фыркнула Ника, – я как-то тусовалась с молодыми теннисистами. Они все из себя крутые. Одежда от-кутюр. Цепи золотые. Денег чемоданы, личные водители. Корты в Майами. Но обычный разговор поддержать не могут. Просто рассказать, какой фильм нравится, а какой – нет.

– Может, потому что они на корте одни и те же движения совершают, – неуверенно предположила я, но тут же добавила: – Хотя глупость, конечно. Просто, наверное, разные люди есть. Кто-то хочет развиваться, а кто-то нет. Я вот хочу. Поэтому мне интересно узнать о паркуре побольше.

– И что, предложишь этому Карлсону тебя тренировать? – спросила Ника, запивая колой последний кусок пиццы и оглядываясь на шведский стол, где стояли мисочки с солеными огурцами, помидорами, оливками и грибами.

– Н-нет, – пробормотала я, опуская глаза и ковыряя вилкой свою пиццу, для которой у меня в животе уже места не было, – просто поищу в Интернете вот эту самую Академию паркура.

Вот так я соврала Нике. Но это было ради ее блага. Кто знает, как изменится ее настроение, если она узнает, что я пойду на тренировку по паркуру, который ей не нравится?