Книга Умри со мной, страница 24 – Юлия Селиванова

Рон потянул ее за руку, и девушка встала. Сломанные ноги больше не мешали, хотя кости торчали из ран, и левая нога была вывернута коленом в обратную сторону. Рон наблюдал, сможет ли она идти сама, чтобы в нужный момент подхватить, но девушка смогла. Вдвоем они двинулись в сторону старой парковой ограды: там, где заваренная намертво калитка вела в буйные заросли ивняка и где когда-то, судя по развалинам, стояла то ли беседка, то ли гостевой корпус одного из зданий школы, был вход. Внезапно Рон почувствовал острое желание обернуться: издалека, с другого конца площадки на него смотрела Дина. Видимо она и другие ребята сбежали с урока, чтобы поглазеть на аварию. Не каждый день шикарная машина влетает в спину девчонке. Кто-то толпился прямо у автомобиля, кто-то стоял в отдалении и разговаривал, многие снимали на смартфоны, чтобы потом поделиться в соцсетях.

Рон мгновение удерживал взгляд Дины, и в нем что-то дрогнуло. Тело напряглось, словно ему предстояло взлететь. Но волна прошла, и, отвернувшись, он мягко подтолкнул девушку к ограде.

Они прошли через металл спокойно и тихо, сразу попав в одну из комнат Летополиса.

Мадина заняла свою парту на уроке истории заранее: после того, что случилось в школьном парке вчера – машина потеряла управление и въехала в девушку на скамейке, убив насмерть, – как-то не хотелось проводить время за болтовней, с подругами, как обычно. Хотелось тишины: замереть, уменьшиться, чтобы кто-то взял и положил тебя в теплый карман и просто унес отсюда подальше.

Желательно вообще настолько подальше, чтобы – до смерти мамы. Мадина последнее время часто вспоминала мать, это было каким-то необъяснимым образом связано с появлением Рона в их жизни. Когда Рон пришел к ним в дом, она что-то почувствовала. И потом специально решила сама прийти к нему, чтобы проверить, что это такое. Смутное чувство чего-то знакомого, но чего-то не очень приятного и близкого. Как будто память о разбитой коленке в детстве… Мадина сидела за партой, машинально пролистывая ленту туда-сюда, в ожидании обновления тянула страницу вниз.

…но они не могли быть знакомы, никоим образом. Она бы точно запомнила Рона, слишком он был симпатичный сейчас, чтобы в детстве быть уродцем. Мадина ненадолго закрыла глаза и вспомнила утро в кухне Рона, когда он полуобнаженный стоял к ней спиной. Мысленно Мадина приблизилась к нему, положила ладонь на позвоночник. Ладонь приятно провалилась в узкую ложбинку между лопатками, словно для нее здесь специально было придумано уютное место. Мадина словно почувствовала тепло, исходящее от тела Рона. Он стоял спокойно, не поворачиваясь, но по коже шла волшебная дрожь, передававшаяся ей и заставляющая сжиматься что-то внутри. Сжиматься и разжиматься, доводя девушку до сладкой грезы… и этот запах. Запах Рона, солено-сладкий, как бывает у свежей загоревшей кожи, если наклониться к ней совсем близко. Божественный запах… Мадина почувствовала запах настолько явно, что даже улыбнулась: ну и разыгралось же у нее воображение!

Она вздрогнула от резкого звука совсем рядом, не успела открыть глаза, как услышала знакомый голос:

– Ну что, строишь очередные наполеоновские планы по тому, как обратить на себя мое внимание, хм?

Широко распахнув глаза, – словно в вирусном видео, когда кто-то, под музыку, сначала долго лежал или сидел с закрытыми глазами, а потом внезапно открывал их, оказываясь ошеломительным красавцем или красавицей (даже, например, кот), – распахнув глаза, Мадинаувидела Рона. Он был совсем близко, на расстоянии меньше вытянутой руки.