Книга Умри со мной, страница 70 – Юлия Селиванова

Так уже было, уже было, уже было. И будет, и будет, и будет снова. И не закончится никогда.

Закончив с отмыванием серой слизи, Рон с облегчением вздохнул. Теперь требовалось ополоснуть бассейн, – обычно люди делают это с помощью мощной струи воды. Шланги им в помощь. Но стоит ли возиться с водопроводом, если вокруг никого нет, и ты можешь немного воспользоваться своими необычными способностями? Рон протянул руки перед собой, – земля по периметру бассейна испещрилась тысячей маленьких ртов. Как будто маленькие великолепные существа вытянули свои земляные губы из глубин и ждали.

– Я, Харон, Царь Ахерона, спутник Гермеса, повелитель Леты! – громким шепотом повторял Рон, – Говорю тебе, восстань и служи мне!..

День наполнился низким рокотом, словно под землей зашевелились конечности этих удивительных существ, – из каждого рта сверкающей струей подалась вверх вода. Чистая, прозрачная с оттенком кобальта. Татуировка на руке Рона светилась. Легким движением ладони он направил небольшую волну по бортику бассейна, смывая остатки грязи. Изящно завертел эту волну у самого дна, убирая грязь и внутри, – вода слушалась как живая. Так слушались Рона все, кто переходил в Летополис: мертвые, но словно живые. При рождении преодолевшие природу, но вынужденные вернуться к ней. И чем окончательнее они возвращались, чем мертвеебыли, – тем больше была сила над ними.

Рон любовался танцем воды на дне бассейна. Рты восхитительных существ пели мертвый гимн.

День был на удивление жарким для осени, – Рон работал без рубашки. Его подтянутый стройный торс слегка блестел на солнце, капельки пота отражали свет. Татуировка в форме листка то растягивалась, то сжималась на рельефном красивом мускуле, – Рон не стал прятать руку. Вероятность того, что кто-то дотронется до знака, – и откроются врата Летополиса, – была равна нулю. Мышцы спины изящно свивались под ослабленный ремень потертых джинсов. На таких парнях джинсы всегда кажутся какой-то помехой. Кажется, что их тело утянуто в невидимый комбинезон красоты, который покрывает их с макушки до пяток.

Какой невероятный красавчик!

Кристина, до этого прекрасно державшаяся за ветку сосны и балансировавшая на краю забора, внезапно почувствовала, как сила притяжения земли (если бы Рона!) делает свое черное дело: с каким-то не то криком, не то кряком она свалилась в кусты гортензии, росшие у самого забора. Рон обернулся, но никого не увидел, – только от его любимой кучерявой гортензии в воздух поднялось облако лепестков. В них затесалась маленькая коричневая бабочка. Она растерялась, это было заметно по ее хаотичным порханиям, ей казалось, что лепестки – те же бабочки. Подлетев к одному, потому к другому, вдруг понимала, что это мертвая материя. И там не будет ни дружбы, ни любви. Глупая бабочка, идиотка.

Вдруг из кустов показалась рука, за ней вторая, – по частям к Рону вылезла вся Кристина. Она слегка ободрала лоб, из пореза сочилась кровь, Кристина ее, кажется, не чувствовала. Рон отвлекся, – тысяча маленьких ртов вокруг бассейна мгновенно скрылась под свежим дерном. Словно их и не было. Изящная фигура воды (Рон иногда увлекался и позволял воде принимать самые причудливые формы.) распалась миллионом брызг. Часть этих брызг попала опять на джинсы Рона, он выругался.