Книга Скоро конец света, страница 49 – Микита Франко

Но ссориться не хотелось.

Вика негромко заметила:

– Если ты вор, то все время боишься быть пойманным, а это не свобода.

– И что тогда свобода?

Она пожала плечами:

– По-моему, это просто чувство внутри тебя. Если ты свободен внутри, ты везде свободен.

Повисла неловкая тишина. Я не знал, что сказать. Нужно было признать, что Вика умнее меня примерно в миллион раз и мне нечем ей ответить на такие рассуждения.

Чтобы разрядить обстановку, я взял подушку с дивана и шутливо хлопнул ее по голове.

– Давай драться!

Она сначала закатила глаза и выдохнула:

– Мальчики такие глупые…

Но прежде, чем я успел зациклиться на этой фразе и обидеться, стукнула меня в ответ – гораздо сильнее!

Мы запрыгали по дивану, нанося друг другу удары, и я случайно наступил на пульт – канал переключился на новостной. Увидев на экране Барака Обаму, я отбрыкнулся от Вики и закричал, чтобы привлечь ее внимание к телевизору:

– Про Америку что-то говорят!

Вика перестала меня бить, и мы, сделав погромче, затихлив ожидании новостей. Я не понимал, почему по телевизору не рассказывают, что в Америке скоро Рождество и что там дома в спальных районах украшают круче, чем главную площадь Стеклозаводска, – по-моему, впечатляющая информация.

Вместо этого мужской голос за кадром передавал:

– Сегодня президент США Барак Обама подписал так называемый «акт Магнитского». Россия готовит ответные меры.

– Просто какая-то чепуха, – подвела итог Вика. – Нас это не касается.

– Ага, – кивнул я и снова хлопнул ее подушкой.

Мы опять повалились на диван, хохоча и уворачиваясь от мягких ударов. Нас это не касается!

Во всяком случае, мы были в этом уверены.

* * *

Во вторник Бруно хотел сводить нас с Викой в кино на «Хранителей снов», но Вика пойти не смогла, потому что какая-то супружеская пара сорокалетних седых стариков решила с ней познакомиться. Я пытался уговорить Вику отказаться от общения с ними и пойти с нами в кино.

– Но мне же тоже нужна своя семья, – несколько виновато говорила она. – Ты свою уже нашел, а я – нет.

– Они старые и некрасивые. – Мне казалось, что мои аргументы более чем логичны. – У мужика нос крючком!

– Ну и что? Это не главное.

– А вдруг они будут тебя обижать? – Я был уверен, что несимпатичность напрямую связана с намерением обижать детей. – Он похож на Грю из «Гадкого Я».

– Но Грю оказался хорошим человеком.

Черт, а я и забыл.

– Ну… Хорошо. – Я сдался. – Но ты ведь не перестанешь проводить время со мной из-за этого?

Вика ответила, что я дурачок. Надеюсь, это на девчоночьем языке это означает: «Нет, не перестану».

А в кино мы с Бруно сходили вдвоем. Посмотрели мультик о злом духе, который хотел разрушить детские мечты и надежды, чтобы ребята перестали верить во всякие малышковые чудеса, ну типа Санта-Клауса и Зубной Феи (в которых я уже давным-давно не верю). И хотя это супердетский сюжет, мне все равно понравился мультик: я думаю, разрушать детские мечты – последнее дело, и иногда стоит об этом напомнить.

Вся оставшаяся неделя оказалась размазанной, будто клякса по листу бумаги. Мне было скучно.

Вика просто пропала со своими стариканами. По утрам мы не виделись вообще, потому что Вика училась в обычной школе, а я – в школе для дураков. Я возвращался еще до обеда, а она – после, и, даже если мне удавалось ее поймать, она быстро извинялась и говорила, что у нее кучадел.