Книга Скоро конец света, страница 51 – Микита Франко

Вместе с Валенком мы пошли в туалет – выливать грязную воду в унитаз. По дороге я шепотом спросил у него:

– Как ты думаешь, мы завтра умрем?

– Че?

– Я про конец света.

– Тебе что, пять лет? – усмехнулся он.

Никого, кроме меня, не тревожил приближающийся конец. Может, человек не боится смерти, когда ему нечего терять? Я могу потерять Анну и Бруно, жизнь в семье, переезд в Америку, а у большинства в нашем баторе никаких перспектив. Так что, может, и неважно – умрешь ты завтра или нет, если завтра всегда такое же, как сегодня, а сегодня – такое же, как вчера?

Вика все еще была в гостях у своих стариков, так что поделиться переживаниями было не с кем. Я пробовал написать Калебу, но и он весь день не отвечал на мои сообщения – видимо, в Америке вовсю готовятся к этому их Рождеству. Вроде бы там начались зимние каникулы.

Весь день я слонялся по баторским коридорам один, представляя, что конец света уже наступил, а выжил только я, потому что только я в него и верил и заранее спрятался в бункере. И эти пустые коридоры – они пусты не потому, что все галдят на улице или отсиживаются в гостях, а потому, что всем крышка. Я так и говорил мысленно: «Крышка». Сказать «Все погибли» было страшно, казалось, что это слишком серьезное заявлениеи что слова эти обладают особой силой, которая тут же заставит всех немедленно умереть. А крышка, каюк, отбросить коньки – оно не так пугает. Наверное, поэтому люди придумали таким образом заменять слова о смерти.

Ну, в общем, я хожу по коридорам, последний выживший, стараясь не наступать на горящие деревянные доски в полу, и осторожно смотрю наверх – вдруг на меня свалится потолок? Я ищу хоть одного такого же, как я, уцелевшего после конца света.

Наконец-то я смогу выйти из батора, и никто меня не остановит! Я уйду далеко-далеко за территорию и буду искать стариковский дом, где находится Вика, и, когда я его найду (ну чисто интуитивно: меня приведет туда сердце), Вика выйдет из разваливающегося дома живая и невредимая, и мы поймем, что на всем белом свете остались только мы вдвоем. И ей, делать нечего, придется любить меня, потому что других мальчиков для любви не останется. Так что мы поженимся, родим детей и построим новую цивилизацию, как в начале времен.

Я так замечтался об этом, что мне уже казалось, что конец света – это не так уж и плохо.

Но после отбоя эти фантазии смешались с неясной тревогой и не принесли мне того радостного спокойствия, как это было днем. Мне вдруг стало страшно, что если я усну, то уже никогда не проснусь, потому что ночью на нас свалится метеорит.

Определенного представления о том, как именно случится конец света, у меня не было. Каждый раз я представлял его по-разному: то метеорит, то извержение всех вулканов, то океаны выйдут из берегов, то земля под ногами разойдется, и мы провалимся в лаву. А может, все и сразу.

Измученный этими образами, я поднялся и пошел в туалет, чтобы умыться и попить воды.

Проходя мимо игровой, заметил, что комната мерцает, как когда включен телевизор. Заглянул туда – и правда: воспиталка заснула, сидя в кресле, а телевизор тихонечко, еле слышно, продолжал работать. Я посмотрел на часы (игровая – одно из немногих мест, где можно было увидеть часы): до конца света оставалось меньше десяти минут. Не идти же теперь спать, когда я знаю об этом. Пришлось сесть на пороге игровой и ждать.