Книга Скоро конец света, страница 77 – Микита Франко

– Ага, но надо мной все будут ржать!

– В следующий раз будешь выбирать сам.

– Ну капец!

Бросив куртку в коридоре, я, обиженный, убежал в свою комнату на втором этаже и только периодически приоткрывал дверь, чтобы послушать, переживают ли они о том, что я расстроился. Но с первого этажа были слышны только сдавленные смешки: Анна рассказывала Бруно, как купила мне дурацкуюкуртку, а тот хихикал. Услышав это, я хлопнул дверью, чтобы они догадались, что я обиделся сильнее прежнего.

Но в моей комнате пока не было ничего интересного: полки пустовали, компьютер еще не установили, игры в телефоне быстро наскучили, а к вечеру захотелось есть, поэтому пришлось спускаться в гостиную, где родители смотрели «Симпсонов». Бруно, глянув на меня, примирительно сказал:

– Come on, куртку можно поменять!

– На такую, какую сам захочешь, – добавила Анна.

Я только бросил на них равнодушный взгляд, проходя мимо, и, забаррикадировавшись на кухне, в одиночестве доел вчерашнюю спаржу (бу-э-э). Рядом со мной, на столешнице, лежал томик стихотворений Бродского с закладкой на разделе «В эмиграции». Медленно (чтобы легче было глотать) жуя зеленые ветки, я принялся читать – а там сплошное депрессивное расстройство:

Я ничего не понял, но в носу защипало и захотелось плакать. У меня такое часто случается со стихами, когда кажется, что они написаны про меня. Как, например, про Оливера Твиста – то стихотворение Мандельштама, процитированное однажды Анной, я вспоминал все это время, пока не попал в Америку. Здесь имя Оливер кажется обесцененным: так звали сотрудника таможенной службы, и доставщика пиццы, и консультанта в магазине детской одежды. За сутки я увидел целых трех Оливеров, а еще сотни Оливеров – не увидел. Странное ощущение.

Забыв, что обижаюсь, я крикнул из кухни:

– Мам!

– Что? – послышалось в ответ из гостиной.

– А у тебя есть еще стихи про эмиграцию?

* * *

– Я больше не умственно отсталый, – объявил я Бруно, выходя вместе с Анной из кабинета клинического психолога.

– Congratula-a-ations! – шутливо пропел Бруно, поднимаясь с мягкого дивана.

Мы находились в причудливом здании-параллелепипеде с большими окнами и вывеской «Mental Health Center». Я ходил сюда к Ирине целую неделю, ежедневно, чтобы решать простые математические задачи, отгадывать загадки и объяснять скороговорки. Ирина переехала в США почти двадцать лет назад, но не из России, как я, а из Украины. Мы общались с ней по-русски, и она загадывала мне понятные фразы вроде: «Когда рак на горе свистнет» (типа никогда),потому что, как пояснила Анна, если со мной будет работать англоговорящий специалист, я точно покажусь отсталым. Родители торопились снять диагноз как можно скорее, потому что нужно было отдавать меня в школу, а директора учебных заведений любезно указывали на коррекционные классы.

– И кем я теперь смогу работать? – спросил я, когда мы уже шли по парковой аллее в сторону дома. На мне была моя новая новая куртка (в смысле вместо той, девчачьей). Я наугад ткнул в синюю с карманами на липучках, предварительно проверив, чтобы на ней не было никаких надписей.