Книга И возродятся боги, страница 199 – Наталья Способина

– Ты спасла одного из нас, краса. Все мои люди в долгу, – пояснил он так, будто это было чем-то обыденным.

– Спасибо, конечно, – неловко пробормотала я. – А без этого никак?

– От тебя ничего не нужно. Но каждый из моих людей отдаст за тебя жизнь, если понадобится. И не потому, что я так сказал, а потому, что они сами так решили.

– Алвар, мне этого не нужно, – серьезно произнесла я, вспомнив Горислава. – За меня уже достаточно жизней отдали. Я больше не хочу.

– Ты не вольна здесь решать, прости, – так же серьезно ответил он.

Я вздохнула и повернулась к воинам, следившим за нашей беседой с явным любопытством. Под их взглядами мне стало неуютно.

– Как ты себя чувствуешь? – обратилась я к Врану на кварском, стараясь не думать о том, как неловко закончилось мое горе-лечение.

– Я здоров. – Вран неуверенно улыбнулся, глядя на меня во все глаза.

«Интересно, для всех людей, несущих в себе Силу стихий, аэтер обладает привлекательностью?» – не к месту подумалось мне. Воины Алвара, надо отдать им должное, никогда даже не смотрели в мою сторону и всячески избегали любого общения. Я попыталась вспомнить, как это выглядело в нашу прошлую встречу, но тогда мы убегали от преследователей, и всем было явно не до моей неземной красоты.

– Это хорошо, – пробормотала я и едва слышно закончила: – Пойду к сыну.

Я не готова была налаживать общение с отрядом людей, готовых отдать за меня жизни. В сущности, это было очень странное правило. Почему другие воины должны рисковать собой, если решение лечить Врана было полностью моей инициативой? Почему Алвар меня не предупредил? Теперь я чувствовала себя виноватой перед ними за то, что нечаянно навязала им это обязательство.

Димка успел переодеться, однако покидать нашу комнату не спешил. Я застала его сидящим на полу под окном. Обхватив колени, он уткнулся в них лбом.

– Что случилось, мой хороший? – подойдя к сыну, я присела рядом с ним.

– Не знаю, – пробормотал он и, вдруг разрыдавшись, бросился мне на шею.

Никогда я не слышала, чтобы мой ребенок такгорько плакал. Я с разрывающимся сердцем сжимала его в объятиях, ненавидя в этот момент основателей, со всеми их планами и чаяниями, потому что ценой их благополучия становились жизнь и счастье моего ребенка. Зажмурившись, я пообещала себе, что ни один из них не причинит вреда Димке. Мне было плевать, насколько нелепо звучало мое обещание. Я не могла видеть будущее, но знала, что сделаю все, чтобы они подавились своими планами.

Рядом со мной бесшумно опустился на корточки Алвар. Я вздрогнула, потому что не слышала, как он вошел. Его ладонь легла на Димкину макушку. Ритуальный перстень тускло блестел в лившемся из окна свете.

– Ш-ш-ш, Димар, – ласково прошептал Алвар и вдруг негромко запел: – Ихе милак. Больнако терна ише ма…

Я подняла на него взгляд. Алвар смотрел куда-то в пространство, вполголоса напевая балладу о старом корабле, который, наверное, все-таки сможет вернуться в море.

– Я есть хочу, – сообщил Димка в мое плечо, когда песня закончилась.

– Нас ждет заячий пирог, мой друг. А потом мы с тобой вместе позовем твой огонек, – улыбнулся Алвар.

– Правда? – Димка выпустил мою шею и обеими ладонями утер лицо.

– Мы отпустим твою маму отдыхать и устроим веселье, – Алвар подмигнул Димке.

– А я хочу показать ей огонек.