Онлайн книга «И оживут слова»
|
Она появилась на острове волей богов. Ее, совсем девчонку, выбросило на берег во время шторма. Обломков лодки так и не нашли. Сама она ничего не помнила о своей прошлой жизни, кроме имени. Главный жрец посчитал, что это знак, и девочку отдали в воспитанницы Той, что не с людьми. И впервые выпив зелье, она навек отреклась от прошлого и от будущего, став той, что исполняет волю богов. Она жила в маленьком доме на краю утеса. К ее жилищу вела узкая тропка, петлявшая меж острых камней, и страшнее той тропки не было дороги для хванца. Потому-то каждая мать и шептала в темноте своему расшалившемуся чаду: «Тех, кто не хочет спать, уводит в свой дом Та, что не с людьми, по своей крутой тропке». И пусть еще ни один ребенок не ступил на ту тропку да не пропал, шалун неизменно затихал и успокаивался. Только однажды в деревне поднялся переполох, когда пропала старшая дочь кузнеца – Альмира. Девочку искали целый день. Главный жрец сказал, что малышка жива, да только странное дело – словно сквозь землю провалилась маленькая хохотушка. Еще с утра увязалась за отцом в кузню, но стоило оставить ее без пригляда – точно волны с берега слизали. Уж и на море думали. Да не забирает море хванов – уговор у них с морем вековой. И главный жрец, положив ладонь на волны, ответил: – У моря ее нет, на суше ищите. А перед закатом по каменистой тропке спустилась Та, что не с людьми. В последние месяцы в деревню на призыв жреца спускалась та, что была моложе. Старую, видно, боги к себе призвали. Староста хванов утер со лба пот и посмотрел на тонкую фигуру на тропке, которая ловко огибала камни и точно летела на фоне раскрашенного красным неба. Староста услышал негромкий вскрик матери Альмиры и тут же понял отчего. Та, что не с людьми, несла на руках девочку. Живую и… смеющуюся так же, как смеялась Альмира на руках у собственной матери. И застыли хваны, точно громом пораженные. Той, что не с людьми, нет дела до людей. Та, что не с людьми, не могла, не смела спускаться в деревню без зова… Староста хванов вышел вперед. Кому, как не ему, было принимать на себя волю богов? Он привычно отвел взгляд и протянул руки забрать ребенка, уже понимая, что теперь именно ему придетсярешать, как дальше жить этой девочке, побывавшей на руках Той, что не с людьми, и вернувшейся в семью живой. И он бы так и принял дитя и ушел в дом отца Альмиры – сидеть за дубовым столом да думать, как быть дальше, пока мать будет хлопотать над своей найденкой, да только услышал негромкое: – Она потерялась, староста. Скажи ее матери, что негоже терять своих детей. Голос был мелодичный, точно колокольчики вздрогнули и зазвенели. И староста сам вздрогнул, точно те колокольчики, и поднял взгляд. И пропал. Принимая из рук Той, что не с людьми, маленькую Альмиру, староста хванов вдруг подумал, что у людей не бывает таких серых глаз. Точно грозовые тучи. А еще подумал, что зря он не рассмотрел толком девчонку, подобранную когда-то на берегу. Сейчас бы знал, были ли эти глаза всегда такого диковинного цвета или же это потому, что теперь ими смотрели на смертных боги. А еще почему-то вспомнил, что этим же самым звонким голоском она когда-то сказала, что ее зовут Элиной. На ритуалах ее голос звучал иначе: глуше, тягучее, точно смола, в которую влип и из которой уже не вырваться. И оттого было страшно и отпускало, только когда она снова уходила по своей тропке вверх на утес. |