Книга Дочь звёздного палача, страница 115 – Элис Нокс

Вышел, не оглядываясь.

Дверь закрылась с глухим лязгом.

Я стояла, уставившись в пустоту, чувствуя, как руны на запястье пульсируют — быстро, неровно, в такт бешеному сердцебиению.

Не его избранная.

Слова эхом отдавались в голове.

— Астра, — Вейлан подошёл осторожно. — Послушай, он не…

— Что такое избранная? — голос вышел тихим, ободранным. — И почему я не она?

Вейлан смотрел долго.

Затем медленно покачал головой.

— Это не мне рассказывать, — сказал он мягко. — Правда. Это его история. Его выбор. Его… страх.

Он положил руку мне на плечо — осторожно, братски.

— Но скажу одно. То, что он сказал… это ложь. Неправда, в которую он сам пытается поверить. Потому что правда пугает его больше, чем тысяча лет заточения.

Сжал плечо мягко.

— Дай ему время. После миссии. Когда будете в безопасности. Он расскажет. Объяснит. И ты поймёшь.

Отпустил, направился к выходу.

У двери остановился.

— И Астра? Руны не лгут. Помни это. Магия отражает истину души, а не слова, что мы произносим вслух.

* * *

Я сидела на скамье, и холодный металл впивался в бёдра даже сквозь ткань штанов.

Руны на запястье пульсировали — мягкий золотой свет, что отражался на коже, делая её бледнее, чем была.

Двадцать минут.

Я провела ладонями по лицу, пальцы были ледяными. Прижала их к щекам, пытаясь унять жар, что пылал там после сцены с Орионом.

Она не моя избранная.

Слова отдавались в груди физической болью — тупой, ноющей, что расползалась под рёбрами.

Я встала резко. Ноги подкосились, пришлось схватиться за край скамьи — пальцы впились в металл так сильно, что костяшки побелели.

Устояла. Разжала пальцы медленно, чувствуя, как суставы ноют от напряжения.

Нужно двигаться. Собраться.

Я вышла в коридор босиком. Металл под стопами был холодным, почти обжигающе холодным. Каждый шаг отдавался мурашками, что бежали вверх по икрам, под колени.

Хорошо. Холод помогал. Отвлекал от того хаоса, что бушевал внутри.

Через узы я чувствовала Ориона — как вторую кожу, слишком тесную, что давила, не давала дышать нормально.

Злость. Вина. Страх.

И под всем этим — что-то горячее, пульсирующее, что он прятал так глубоко.

Я остановилась посреди коридора, закрыла глаза. Прислонилась виском к холодной стене, чувствуя, как металл забирает жар.

Волосы выбились из хвоста — тёмная прядь упала на плечо, щекотала кожу в ложбинке ключицы.

Хватит. Соберись.

Дошла до каюты. Рука на сканере дрожала — я сжала пальцы в кулак, разжала, заставляя слушаться.

Дверь открылась.

Внутри было тихо, пусто.

Его туника всё ещё лежала на кровати — тёмная ткань, что я аккуратно сложила утром.

Я подошла медленно. Села на край кровати. Ткань оказалась под ладонью — мягкая, тёплая.

Я взяла тунику, поднесла к лицу, зарылась носом в ткань.

Вдохнула.

Кедр. Пряность. Металл. И что-то ещё — запах его кожи, мужской, первобытный, что заставлял что-то сжиматься внизу живота.

Пальцы впились в ткань. Я сжала её так сильно, что костяшки побелели.

Не его избранная.

Почему болит?

Я швырнула тунику в сторону резко, встала.

Прошла в санблок, включила холодную воду. Плеснула в лицо — ледяные струи обожгли разгорячённую кожу.

Ещё раз. Ещё.

Глубокий вдох — воздух обжёг лёгкие, они расширились под рёбрами, давя изнутри.

Выдох — медленный, контролируемый.

Я вышла.

Коридор был пуст. Я шла быстро, считая шаги, сосредотачиваясь на ритме.