Книга Дочь звёздного палача, страница 25 – Элис Нокс

— Я обещаю! — кричала я, протягивая руки. — Но иди сюда! Папа, пожалуйста!

Плач становился громче, настойчивее. В нём была такая боль, такое отчаяние, что я чувствовала, как рвётся что-то внутри. Кто-то там, в темноте… кто-то нуждался во мне…

Фигуры в огне обретали чёткость. Люди в серебристых доспехах с эмблемой Империи на груди. Они двигались к отцу, медленно, методично, как палачи к эшафоту.

— ПАПА!

Огонь взметнулся выше, ослепил, поглотил всё…

И я проснулась.

Сердце колотилось так сильно, что казалось вот-вот вырвется из груди. Кожа была покрыта холодным потом, простыня под спиной промокла насквозь. Я судорожно хватала ртом воздух, пытаясь вернуться в реальность, убедить тело, что это был только сон.

Только сон.

Только…

— Кошмары? — голос из темноты заставил меня подскочить на постели.

Орион сидел на стуле у окна, залитый лунным светом.

Он был одет в чистую тёмную рубашку и простые брюки — явно из запасов дома. Волосы были влажными после мытья, убранными назад. За спиной не было крыльев из света, либо он научился контролировать их проявление, либо они появлялись только когда он использовал силу.

Поза расслабленная, почти ленивая — одна нога закинута на другую, руки сложены на груди. Но золотые глаза горели в темноте с нечеловеческой интенсивностью.

— Что ты… — голос прозвучал хрипло, горло пересохло. — Что ты здесь делаешь?

— Десять шагов, помнишь? — он кивнул в сторону стены, за которой была гостиная. — Дальше я физически не могу уйти. А ты так… живописно страдала, что сон стал невозможен.

Он встал, и лунный свет очертил его силуэт — высокий, мускулистый, опасно притягательный. Чистая одежда подчёркивала ширину плеч и узость бёдер. Он выглядел… слишком хорошо для бога, который провёл полторы тысячи лет в заточении.

— Ты чувствовал? — прошептала я, и в груди что-то сжалось от осознания.

— Связь работает в обе стороны, маленькая звезда, — он подошёл ближе, остановившись у края кровати. — Твой страх разбудил меня час назад. Потом боль. Потом отчаяние такой глубины, что мне пришлось проверить, не перерезала ли ты себе вены.

Последние слова прозвучали с издёвкой, но под ними я уловила что-то ещё. Беспокойство?

— Я не… — я потёрла лицо руками, стирая остатки слёз, о которых не помнила. — Это просто кошмар.

— Просто? — Орион усмехнулся, но не сел на кровать, держась на расстоянии. — Ты кричала. Не громко, но… достаточно.

Жар смущения залил лицо.

— Извини. Не хотела мешать твоему… отдыху.

— Боги не спят так, как вы, — он пожал плечами. — Скорее медитируем. Но твои эмоции были как… — он сделал паузу, подбирая слова, — как сирена, воющая прямо в черепе.

Он скрестил руки на груди, изучая моё лицо с академическим интересом.

— О чём был кошмар?

— Не твоё дело.

— Всё, что касается моей… тюремщицы, — он запнулся на слове, словно оно обожгло язык, — моё дело. Особенно если её страхи не дают мне покоя.

Я отвернулась, глядя в окно. Луна висела низко над горизонтом, окрашивая луга в серебристо-синие тона. Красиво. Умиротворяюще. Полная противоположность тому аду, что бушевал в моей голове.

— Это был… отец, — произнесла я наконец, не понимая, почему вообще говорю. Может, из-за темноты. Может, из-за усталости. А может, из-за того, что Орион был единственным живым существом в радиусе световых лет, и молчание давило сильнее любой пытки.