Книга Суккуб для наследника, страница 47 – Екатерина Оленева

Вновь звякнул колокольчик над входом:

— Мэм, ваша машина в порядке.

Заплатив за работу механику, Николь вышла на ярко залитую жарким солнцем, улицу.

— Мне это мерещится? Или мы правда на этом корыте поедем? — фыркнул блондин, окидывая взглядом старенькое авто Николь.

— Если сиятельного лорда что-то не устраивает, он может найти себе тачку покруче.

— Да не. Движется и — ладно. По сути, любая машина это же четыре колеса и двигатель.

Устроившись на сиденье, Ди, наконец, стянул с себя очки, позволив Николь увидеть его зрачки. Они почти полностью закрывали радужку.

Она не удержалась от едкого комментария:

— Бог ты мой, сколько же ты принял?..

— Много, — буркнул он себе под нос. — Поехали уже. И включи кондей. Дышать же нечем.

Николь протянула ему рекламный буклет.

— Что это? — непонимающе взглянул он на протянутый лист бумаги.

— Кондей. Работает на ручном приводе. Двойного назначения. Дополнительно к ветерку позволяет накачивать бицепсы.

— Круто, — скучающе протянул он.

— До вашего особняка ехать примерно час. Надеюсь, ты успеешь протрезветь? — поморщилась Николь, — выруливая с парковки. — Тебе не приходило в голову поберечь мать?

— Какя должен это сделать?

— Ну, не принимать в себя всякую дрянь и дурь, например.

— Ты всегда такая зануда? — нарочито зевнул он.

— Только при дневном свете. Вот скажи, как у тебя получается так ловко забивать на окружающих? Неужели ты не видишь, что причиняешь им боль? Своей матери, брату, сестре?..

— Планируешь стать психологом?

— Вообще-то — интересная профессия.

— Копаться в чужом дерьме? Очень интересно.

— Почему — в дерьме?

— А в чём ещё? Обычно за воспоминания о белых единорогах люди не платят. А что касаемо страданий любимой мамочки?.. С чего ты вообще взяла, что она страдает?

— Это заметно.

— Тебе так только кажется. Если maman и волнует что-то во всём этом, то только общественное мнения. Знаешь, сколько раз она орала мне в лицо: «После такого позора иы мне больше не сын!»? Устал со счета сбиваться.

— А ты не пробовал перестать куролесить? Начать, например, с того, чтобы не насиловать горничных?

— Что ты несёшь? Я никогда никого не насиловал.

— А мне другое рассказывали.

— Кто?.. Впрочем, неважно. Я понял, о чём ты говоришь. А та дама?.. Она сама на меня, вообще-то, вешалась. Впрочем, я был не против. Мы классно зажигали, и всё было — тип-топ, пока маменька нас не застукала. Чтобы леди с позором не выгнали и, того хуже, не засудили за совращение несовершеннолетних, пришлось сказать, что это я её изнасиловал. Maman всегда рада поверить про меня самому наихудшему. Вот и всё. Конец истории.

Бросив мимолётный взгляд в его сторону, Николь увидела, что Дианджело раскрыл книгу — её книгу, между прочим! Как раз по психологии, — но он вовсе её не читал! Гадёныш расчертил на странице белые полосы и вынюхивал дорожку через купюру.

Злилась Николь не часто. Теряла самообладание и того реже. Но тут её прорвало:

— Ты что ты что творишь⁈ Совсем из ума выжил⁈

Увидев кровь под его носом, она от отвращения передёрнулась:

— У тебя кровь!

Ди машинально отёр её рукавом свитера, размазывая вместе с остатками порошка по лицу.

— Ты мерзок. Как можно быть таким… таким… — она не смогла подобрать нужного слова. — Да кто разрешал тебе брать мою книгу и засыпать её всяким дерьмом⁈