Книга Сны, страница 4 – Ольга Богатикова

Впрочем, надо быть честной. У «феномена Кандиль» есть особенный секрет, о котором знаем только я и темноволосый мужчина в синей рубашке и черных брюках…

* * *

«Доктор Кандиль, немедленно пройдите в третью реанимацию! Вита Кандиль, вас ожидают в третьей реанимации!»

Чашка с недопитым кофе звонко опустилась на деревянную столешницу. Я вскочила из-за стола и рысью, переходящей в галоп, бросилась из больничного кафетерия к лифту.

Помнится, пару лет назад, после моей победы в профсоюзных соревнованиях по легкой атлетике, коллеги из других больниц с завистью интересовались, каким образом я научилась так быстро бегать. Мой ответ, что благодарить за это нужно длинные коридоры нашего медцентра, их почему-то не удовлетворил.

Между тем в моих словах не было ни капли лукавства. Когда каждая секунда промедления может оказаться фатальной, волей-неволей приходится развивать скорость, близкую к скорости ветра.

Причина, по которой меня по громкой связи вызвали в реанимацию, была понятна и работникам, и пациентам больницы. Там уже восьмой день находился Алекс Вокк — десятилетний парень, поступивший к нам с тяжелейшей пневмонией. Все это время он провел на аппарате ИВЛ и в искусственной коме.

На пороге реанимации меня встретила Мирра — медсестра этого отделения.

— Его жизненные показатели стремительно падают, — сказала она. — Одно легкое лопнуло. Доктор Лестер говорит, чтонаши препараты не помогут, а лишь продлят агонию. Надежда только на твою удачу, Вита.

Я поспешно вошла в комнату — и сразу же увидела его.

Посланник смерти стоял у кровати, на которой лежал худенький светловолосый мальчик, но выполнять свою страшную работу не спешил. Он просто смотрел, как Лестер вводит ребенку инъекцию за инъекцией и чего-то ждал.

Мне почему-то показалось, что он ждет меня.

За годы своей работы я научилась четко определять, насколько тяжелым является состояние пациента по расстоянию, на котором мужчина в синей рубашке находится от него. Конкретно сейчас все было очень плохо.

Я подошла к кровати. Лестер кивнул на приборы — кислород нагнетался в легкие мальчика под самым высоким давлением, но его уровень в крови все равно быстро снижался.

Реаниматолог молча уступил мне свое место и отошел в сторону. Я продолжила его дело, понимая, что толку по-прежнему не будет. Ребенок вот-вот умрет.

Стиснула зубы, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. Почему-то пришло в голову, что, если бы Эрик дожил до десяти лет, он мог быть похож на этого славного паренька.

Невольно для самой себя я посмотрела на посланника смерти. Тот глядел на меня внимательным выжидающим взглядом, будто хотел сказать: «Ты знаешь, что нужно делать».

Глубоко вздохнула, сосредоточилась. Потом зажмурилась и перешла на другое, особенное зрение. Во всполохах разноцветного пламени, которым в тот же миг засияло тело Алекса Вокка, я отыскала длинную толстую свечу. Ее узкий фитилек был черен, как смоль, и от него исходила едва заметная струйка дыма. В моей ладони тоже появилась свеча — другая, короткая, горящая ярким высоким пламенем.

Я осторожно поднесла ее к погасшей свече мальчика и окунула черный фитиль в желтоватый теплый огонь. В груди больно кольнуло, зато приборы тут же радостно запищали — уровень кислорода в крови Алекса стал расти. Я рвано выдохнула, обернулась и встретилась с круглыми, как монеты, глазами Лестера.