Книга Варварин свет, страница 40 – Яна Ветрова

– Какое?! – вскричала Любава.

– До Кощеевой смерти, – сообщила Марья.

У Варвары внутри как будто что-то оборвалось. Она беспомощно посмотрела на Любаву, но та и сама не могла вымолвить ни слова.

– Даже у камня есть надежда, камень почти бессмертен, – прошептала Варвара. – А Никите всю жизнь теперь в собачьей шкуре бегать?

– У него и имя было? Теперь нужно другое, негоже псу с человечьим жить, – безжалостно сказала Марья. – А насчёт Кощея – с чего ему быть добреньким? Война на носу, Синеликий плывёт со своим зачарованным флотом, а Приморский царь кочевряжится, жмётся свои войска отдавать в общее пользование. Цари все, кто у моря, согласны – Стоум, Добромысл, Даниил и ещё десяток других. А Иван Приморский, у которого самая большая армия, такие условия ставит, что впору посмеяться, если бы Синеликий не был на подходе. Я Кощея увещеваю – не принимай, поторгуйся. Приморский ценунабивает. Как Синеликий подойдёт – не до нелепых прихотей будет. А Кощей злится, конечно. Не торгаш я какой-то, говорит! Времени, говорит, нет. Собрался соглашаться. Мы на том и поругались… Я сказала, что, если уступит Ивану Приморскому, чтобы в мой дом не приходил больше. А тут и царевич ваш, Никита, пожаловал. Я хотела его сразу в Явь выкинуть, но он шустрый оказался, только мы его и видели. Ты пей, Варвара, на тебе лица нет.

Варвара бездумно хлебнула горькой жидкости. Та магическим образом не остывала и продолжала обжигать губы. Любава расслабилась и выбирала из миски орешек покрупнее.

– Он его убить хотел, – сказала Варвара.

– Кто кого? – раздражённо спросила Марья, считавшая, что разговор завершён. – Твой богатырь Кощея? За этим они все и приходят! А что до Кощея – он в своём праве, на своей земле, и не тебе судить, девочка.

Варвара сжала губы, отодвинула кружку и хотела возразить – возражений у неё был миллион, но Любава положила ей руку на плечо и сказала:

– Спасибо тебе, Марья, за угощение. Ты, разумеется, права. Ты и старшая, и дольше всех здесь.

Марья благосклонно улыбнулась первой сестре.

В молчании Варвара и Любава шли к реке, и, только перейдя на другую сторону, первая сестра недовольно проговорила:

– Я тебя всего на несколько месяцев младше, но ты и правда порою словно ребёнок. Ты ей лишнего не говори! Она с Кощеем ближе, чем мы: видишь, и поссориться может, и поспорить, и даже пригрозить! Донесёт ещё, как ты после всего приходила и ногами топала. Он тебя просто вышвырнет, не доучивая…

– Не поучай меня, пожалуйста, – резко ответила Варвара. – Может, как раз грозить ему не стоило. Может, поэтому он на нас набросился. Может, поэтому Никиту зачаровал.

– Этого мы не узнаем.

– В придачу, Любава, Никита же сказал, что она смеялась. И что кости ему разминала. Так ведут себя, когда ссорятся?

Любава, задумавшись, ответила не сразу.

– Кости разминать – это её работа, как моя – за конём присматривать, а твоя – еду готовить. Мы это продолжим делать и после сегодняшнего. А насчёт смеха – может, Никита от страха всё перепутал.

– Ну да, так перепутал, что сам в собаку превратился, – язвительно сказала Варвара. – Я думаю, Любава, не надо придумывать сложные объяснения, когда есть простое. Марья что-то недоговорила. Что там за условия такие у Приморского царя, чтоона с Кощеем поругалась, а он из себя вышел?