Онлайн книга «Варварин свет»
|
Только что они стояли, но вот уже бросились навстречу. Воины под изумрудным знаменем стояли плечо к плечу. Никита поднял меч и встретил первого синеокого раба. Сначала обезоружить – это просто. Схватить за грудки – сложнее, царапается, гад, пинается! Никита приблизил своё лицо к лицу врага, представил, что говорит прямо лупоглазому чудищу в рожу – ведь оно так и было! – и заорал: – Трус! Синемордый трус! Выходи на честный бой! Рядом отбивался товарищ. Среди звона мечей, воплей, стонов всё отчётливее слышались крики и других богатырей: – Синемордый трус! Выходи на бой! Трус! Трус! Трус! И сотни голосов достигли цели. ⁂ Марья побарабанила пальцами по губам, а потом щёлкнула. Стена сложилась обратно в угольную линию. – Не заметил, недоумок. – Что, Марья? – Не ты! Синеликий. Жрёт так увлечённо, что чар не чувствует. Я его подзадорила вот такой простой штукой. Любава, метавшаяся между подсматриванием и подслушиванием, не успела увидеть, что именно показала Марья. – Зачем? – поражённо спросил царь. – Тому, ктождал пятнадцать лет, папенька, минута кажется вечностью. Сколько ещё он будет этот доспех ждать? Тугодум. Его даже обидеть ничем нельзя, кожа дубовая! Вот я и подогрела, – самодовольно произнесла женщина. – А лже-Кощей как вовремя подыграл! Лучше не придумаешь! – Я пойду отдохну, Марьюшка. Это всё для меня многовато… – Ты ещё подумай, что про Пелагею народу сказать, – крикнула ему в спину Марья. – Да, и служанку убрать позови! Сколько можно! Объедки воняют! – Да, доченька, – понуро откликнулся царь Иван. Любава отошла от двери, чтобы пропустить мужчину. Вблизи стало видно, как он плох: под красными опухшими глазами лежали тени, кончики рта опустились. В бороде запутались крошки. Царь склонил голову и побрёл по коридору, глядя себе под ноги. Любава бы пожалела его, но она не забыла, что это он освободил Синемордого. Она снова приникла к замочной скважине. Марья покружилась, расправив пышное чёрное платье, взяла какую-то мелочь со стола, сунула в рот. Налила себе красного вина из пузатой бутыли, подошла к скамье с телом Кощея, сделала глоток и расхохоталась. Похоже, третья сестра никуда не собиралась. Любава сжала кулаки. Как же пробраться к Кощею?! Судя по свету, солнце уже близилось к горизонту. Когда срок в три дня истекает-то? На закате или в полночь? Или от его смерти считать надо было! Ах, дурные сёстры, а Прасковья хороша – счёту, говорит, Кощей их не научил, а сама! Сзади раздалось бормотание, потом свист – какая-то знакомая простенькая мелодия. Это Глаша тащила опустевшее уже на треть ведёрко. Любава посмотрела по сторонам – никого не было, да и за всё это время ни души не прошло мимо зловещего зала. Она подошла к Глаше, заглянула в её глупые глаза – ну овца овцой! – и шепнула: – Усни! Глава 21 Варвара вырвалась из огня, перебежала с дороги на траву, которой не касалось пламя. Травинки остудили босые стопы, Варвара похлопала по сарафану, рукавам, чтобы затушить тлеющие края одежды, прошлась по волосам – вроде бы не пострадали. Кот высунул нос и тут же спрятался обратно за пазуху, но девушка вытащила его за шкирку и поставила на землю – уж очень тяжёлым он ей показался, пускай сам идёт. Пламя затухало, сгущалась тьма. По небу беспорядочно плыли чёрно-фиолетовые тучи со всполохами зарниц. Надо было продолжать путь, пока дорога ещё освещена! Вдруг совсем стемнеет… Варвара сделала шаг и чуть не села от резкой боли. |