Книга Варварин свет, страница 100 – Яна Ветрова

Она взяла череп в руки и потянулась в пламя, которое вдруг расступилось перед девушкой. Варвара установила череп на камень и отдёрнула руки. Пламя сомкнулось, охватило череп, и он, сияя красными глазами, защёлкал челюстью. Кажется, доволен.

Варвара охнула и отшатнулась, когда он вспыхнул и превратился в кучку пепла.

– И куда теперь, Кыша? – в отчаянии спросила девушка кикимора. Тот не ответил.

Там, откуда они пришли, от края слюдяной поляны к костру вели кровавые следы. Слюдяная дорога пропала. Стало так обидно, так горько… И тут кот-кикимора выгнулся и зашипел, глядя на костёр.

Варвара обернулась. Кучку пепла сдуло внезапным порывом ветра, и на камне среди пламениобнаружилась жаба с красными глазами и недовольным выражением на морде. Камень под ней зашевелился, начал раздуваться и расти вверх – словно вставал согнувшийся в три погибели человек… Или не человек.

Кот прижался к Варвариной ноге и простонал дрожащим голосом:

– Мы предупреждали!

Посреди пламени стояла высокая фигура, обёрнутая в чёрную мантию. Капюшон лежал на огромной жабьей голове. Красные глаза уставились на девушку. Даже если бы было куда бежать, Варвара не смогла бы пошевелиться – она остолбенела от ужаса.

⁂

Никиту прикрывали трое, пока он снимал доспех. Кинув три яблочка в мешок, мешок – за плечи, юноша бросился к холму. Нужно было отрезать Синемордого от его армии, чтобы у Никиты был шанс победить в поединке.

Чудище рыскало по равнине, искало Лжекощея, посмевшего так по-мальчишечьи унизить его перед будущими рабами, изрыгало синее пламя в золотом свете вечернего солнца. Вопли, звон металла, истошное ржание коней… С Никитой бежали двое богатырей, прикрывая его, не защищённого больше легендарной бронёй, от синеоких.

⁂

Любава и в старуху-то плохо превращалась – маска то и дело слетала, стоило ей задуматься. А тут нужно было скопировать чужое лицо. Девушка только надеялась, что хозяева не особо помнят внешность служанок. Синее платье с вышитыми рыбами и белый передник – остальное не важно. Тканевые тапочки на кожаной подошве оказались малы, и Любаве пришлось поджать пальцы. Свои осветлённые косы Любава кое-как замотала в высокий пучок. Сойдёт!

Оставив Глашу в одних подштанниках и не слишком свежей нательной рубахе посапывать за одной из штор, которыми щедро были украшены коридоры, Любава прихватила ведро, метлу и тряпки и постучалась в дверь главного зала.

– Кто? – раздался крик Марьи.

Любава, насколько возможно успокоив дыхание, проскользнула в зал, поклонилась и заковыляла к центру. Во рту она держала камушек для перемещений, так что ответить всё равно не смогла бы. Она решила, что по Никитиному примеру быстрее будет выплюнуть его, чем доставать из кармана.

– Что так долго! – накинулась на неё царская дочь, успевшая опустошить кубок. – Давай шевелись! Ещё секунду простоишь так, я тебя высечь прикажу. Пятно это сначала сотри!

Любава обошла скамью, на которой лежало тело Кощея. Она бы не узнала его, если бы не волосы с косами, нитями и разноцветными бусинами.Только по рассказам Варвары и Никиты девушка знала, что страшный чародей превратился в прекрасного юношу, но до конца так и не верила. И вот лежит, бледный, руки на разорванной чёрной рубахе. Старый шрам белый, а рядом свежая рана с запёкшейся кровью. На лице тоже кровь, почему-то на лбу, как будто стекала из носа вверх. Любава взглянула на цепь, свисающую с потолка, и покрылась морозными мурашками.