Книга Бесстрашная, страница 13 – Лорен Робертс

— Верно. —Она слабо улыбается. — И для меня будет честью стать твоей горничной. То есть… если ты, конечно, позволишь.

Я выдыхаю, и вместе с этим вырывается усталый смех. Как же приятно снова почувствовать, как тело содрогается не от боли. Как приятно издать хоть какой-то звук, кроме всхлипа.

— Элли, если меня и правда сделают королевой, я прослежу, чтобы ты больше никогда не работала ни дня в жизни.

— О, я не против работы. Она отвлекает, — застенчиво признается она. — Да и… я хочу служить тебе.

Снова вырывается смех — на этот раз с колкостью.

— Правда? После всего? — Я делаю несколько шагов к ней. — Ты ведь слышала слухи. Возможно, даже правду.

— Я уверена, у тебя были на это причины, — мягко говорит она, избегая моего взгляда.

Ее ответ — словно внезапная волна облегчения. Я сглатываю, испугавшись собственного вопроса.

— Но почему ты не ненавидишь меня, как все остальные в Илии?

Она смотрит на меня, позволяя тишине растянуться между нами.

— Потому что остальные в Илии не знают тебя.

— А ты знаешь? — спрашиваю я слишком быстро.

— Лучше, чем большинство. О человеке многое узнаешь, будучи его горничной.

Затем она подходит к туалетному столику, выдвигает подходящий по цвету стул и подзывает меня, похлопывая по плюшевой обивке.

— А теперь иди сюда, давай приведу тебя в порядок.

Я подчиняюсь, ощущая себя неловко и неуверенно. Опуститься в это мягкое кресло — будто шагнуть назад во времени. В то время, когда моей единственной заботой было выжить на Испытаниях и скрыть кровь Обычной. В более простые времена, до того, как я присоединилась к Сопротивлению и вонзила меч в грудь продажного короля.

И вот как я за это награждена. На моей голове оказалась корона, а королевство, жаждет моей смерти.

— Ты подстриглась, — мягко говорит Элли, в ее голосе слышится вопрос. Смочив ткань теплой водой, она начинает вытирать засохшую кровь, покрывающую мою кожу.

Она возится с особенно упрямым пятном у подбородка, когда я бормочу:

— С такими волосами стало трудно убегать от смерти.

Гораздо проще сказать это, чем озвучить жалкую правду. Гораздо легче, чем вспоминать, как кровь прилипла к моим волосам настолько, что я умоляла Кая отрезать их. До сих пор бледнею при одном ее виде. До сих пор чувствую ее на ладонях. До сих пор боюсь, что онаснова зальет мои руки только уже от другого, любимого человека. Хотя их осталось так мало… и это, пожалуй, приносит даже странное облегчение.

Я наблюдаю, как Элли тянется к ножницам.

— Хочешь, я подравняю? Концы немного…

— Нет, — выпаливаю я. А потом мягче: — Спасибо. Я хочу оставить все как есть.

Элли кивает, хотя я почти уверена, что ей не дает покоя причина. И, если бы она спросила, я бы рассказала. Я бы объяснила, почему не могу отпустить эти кривые кончики.

Я много раз подрезала челку Адине. И выглядела она точно так же.

Эти неровные серебристые пряди напоминают мне о долгих ночах в Форте, когда я подстригала кудрявую челку Адины, не видя ничего, кроме звезд. Ей было щекотно и она хихикала, пока я неровно стригла ее волосы. А потом мы смеялись, обвиняя друг друга в неудачном результате.

Теперь я никогда больше не получу такой возможности. Поэтому я держусь за эти воспоминания с помощью кончиков своих собственных волос.

— А как это было? — наконец спрашивает Элли с распахнутыми глазами. — Бежать через Скорчи вот так?