Книга Бесстрашная, страница 18 – Лорен Робертс

— Кажется, я не могу умереть, не так ли? — Я вытираю слезу с уголка глаз. — Как ты меня тогда назвал?

Я вижу точный момент, когда понимание озаряет его лицо.

— Таракан, — усмехается он, качая головой. — Ты, Принцесса, самый настоящий таракан.

Глава пятая

Кай

Я столько раз проигрывал в голове эту встречу, вновь и вновь прогоняя заученные слова.

Именно разговор, занимающий мои мысли, заставил мои ноги вести меня по знакомому маршруту — в его кабинет. В кабинет, который когда-то принадлежал нашему отцу, а теперь — брату, который становился все больше похожим на него.

А может, и нет. Может, он совсем не такой, как человек, которого я ненавидел.

Я не знаю, что думать после его рокового заявления в тронном зале. Вот почему я стою сейчас перед знакомой деревянной дверью — мне нужны ответы.

Постучав костяшками пальцев трижды, я нажимаю на ручку и вхожу. Эта маленькая комната такая же душная, как и тот подвал, где Силовик воссоединился со своей Серебряной Спасительницей. Мой взгляд скользит по окружающему меня кабинету, по четырем стенам, заключающим в себе немалую часть моего прошлого. Угли медленно догорают на дне очага, слабо мерцая последними остатками тепла. Три мягких кресла обращены к камину; одно из них, кожаное и потертое, слишком надолго приковывает к себе мой взгляд.

Я прочищаю горло, прежде чем подойти к большому столу в центре комнаты. Китт склонил голову, его глаза бегают по свитку, зажатому в пальцах. Только когда я склоняюсь над ним, он поднимает голову:

— Привет, брат.

Я моргаю, услышав это обращение. Это звучит странно, особенно когда это произносит тот, кого я вынужден был оставить, чтобы найти убийцу нашего отца. Это больше не тот сломленный, обезумевший человек, о котором шептались в королевстве. Передо мной кто-то другой.

— Привет, Китт, — медленно отвечаю я. — Ты выглядишь… неплохо.

Он коротко усмехается, отложив бумаги.

— Бывали дни и похуже. Ты ведь знаешь.

Взгляд, который он сейчас на меня бросает, кажется знакомым, словно это отголосок той улыбки, которую он так часто мне дарил.

— Прости, что я был таким… отстраненным перед твоим отъездом. Но я горевал. Я чувствую себя лучше, если тебе интересно.

Он качает головой, светлые волосы развеваются.

— За последние несколько недель я многому научился.

Я тихо хмыкаю, не зная, что сказать. После короткой паузы заявляю:

— Рад, что тебе лучше.

— Я снова чувствую себя собой, — добавляет он с легкой улыбкой. — Ах да… — Он роется в кипе бумаг, отыскивая что-то. — Это твое.

Он опускаеткакой-то предмет на единственное свободное место, выглядывающее из-под бумаг. Я смотрю на перстень Силовика с крупным гербом на нем. Два льва обрамляют букву «А» — наша фамильная печать и символ силы.

Хотел бы я видеть в нем только это.

Но я вижу лишь то, что мне пришлось сделать — и что делали до меня, — во имя этого герба. Каждую каплю крови, пролитую ради могущества нашей семьи. Каждый исполненный приказ, поскольку этот атрибут связал меня на всю жизнь.

И все же я надеваю кольцо на палец. Чувствую, как холодный металл впивается в мою кожу. Сжимаю ладонь. Десятилетия смерти вплетены в это кольцо, сжимающую мою кожу, и я не смею даже пошевелиться.

— Значит, — тихо бормочу я, не сводя взгляда с кольца, — я снова заслужил его.

Он пожимает плечами.