Книга Ее проклятье. Его истинная, страница 40 – Наталия Журавликова

Дитмор же подумал, что их с Золиданной и в голову никому не пришло спросить, когда они желают объявить о будущей свадьбе. Молодые люди выступали декорациями к пышному дворцовому представлению.

– Успеем ли мы так рано подготовиться, отец? – спросил он на всякий случай.

– Помолвка – это же не бал, – пожал плечами Арвер. – Самое главное происходит сегодня. А через неделю мы просто соберем люд на площади и объявим, что кронпринц Дитмор сочетается браком через… скажем, три месяца, на своей предреченной небом, избранной духами невесте.

– Три месяца вполне подходит, – задумчиво произнес Огудал. – Да, возможно, лучше бы год, чтобы все приличия соблюсти, но все равно не в спешке.

Год. Дитмор с удовольствием бы и столько подождал. Может, этого времени хватило бы, чтоб обзавестись глубокой духовной связью с невестой.

– Год – слишком много, – отрезал Арвер. – В предсказании ясно обозначено, что с этим браком начнется возрождение магии в Меелинге. Я не хочу ждать слишком долго.

Дитмор видел, что Огудал высказывает свои соображения больше из приличия, на самом же деле вполне явно рад тому, что свадьбу откладывать не станут. Сильно приветствует он возможность породниться с тиграми.

– Все готово, Ваши Величества! – учтивый лакей вернулся за их стол, показывая, куда Дитмор может пройти вместе со своей спутницей.

– Желаю вам поладить, – подмигнул сыну Арвер.

– Благодарю, отец, – чинно ответил Дитмор и помог подняться Золиданне. Она же все это время, пока их судьба решалась, молчала. Но сейчас, в личной беседе, у нее делать этого не получится. Дитмор намерен узнать, чем дышит его будущая жена. И как она сама, собственно, относится к своему новому статусу.

* * *

– Ох уж и прожорливы эти господа приезжие! – дородная повариха промокнула белоснежной салфеткой вспотевший от натуги лоб, потом протерла руки в перчатках. На кухне Меелингов правила о чистоплотности соблюдаются безукоризненно – об этом Дориане с порога лекцию прочли.

Девушка старалась успевать везде, где скажут, дабы никто и подумать не мог, что она к труду не приучена.

Еще как уже приучена, особенно за десять дней подготовки к этому балу.

– Неворчи, Этана, – в кухню зашел главный повар, Илимор. – Слышал я сейчас краем уха, что впереди у нас новая готовка наиважнейшая. Принца скоро оженят.

– И на ком же? – спросила Этана с таким подозрением, словно неведомый Дориане принц обещал жениться на ней.

– На той красивой брюнетке, что прибыла к нам десять дней назад.

– Дочке царька Реентарии? – ахнула Этана. – Девица-то не промах. А как зыркает – видно, что своего не упустит.

– Она – истинная его. И, говорят, как появилась эта Золиданна в королевстве нашем, старая Меелинга начала оживать, того и гляди зацветет скоро. А никто и не помнит, какой у нее и цвет.

– Да на старых иконах этого полно, – заметила Этана, – можно посмотреть да освежить память.

– Вот ты сварливая какая, – рассердился Илимор. – Я к тебе с вестью доброй, а ты придираешься. Хоть бы раз ответила кому ласково.

– Дома с мужем я ласковая, – отрезала Этана, – а на работе все сомнению должна подвергать, иначе на мне тут ездить начнут.

Дори украшала выпечку для того, чтобы подать на стол. Время от времени к ней и другим поварам, что споро трудились на кухне, подбегали расторопные официанты, забирали угощения и уносились дальше.