Книга Сделка, страница 137 – Марина Суржевская

– Зачем? – как-то ошеломленно произнес я. Катя уехала? Не пыталась меня навестить, не ждала, пока очнусь… просто уехала? Но почему?

– Так а как иначе? Пансионат-то все, сгорел. Всех учениц отправили или по домам, или перевели в местную школу для девушек, временно. А там уж дальше, как выйдет… Учителей тоже распустили, кого нам теперь обучать? Я вот думаю податься на восток, за Лязмой, говорят, открыли новый пансионат, может, там сгожусь. Шумные города не по мне, я люблю, где воздух чище… Эх, жалко, конечно. «Золотой луг» мне домом был, столько лет… Как же теперь…

Орест быстро-быстро заморгал и отвернулся.

Я сидел, глядя в одну точку и пытаясь переварить услышанное.

Значит, пансионат закрыли, учениц перевели, погибших записали в жертвы пожара. Остатки учителей и работников разбежались кто куда… И Катя уехала.

Нет, что-то здесь не так! Может, Печорская ее заставила? Хотя, зная характер Катерины, в это трудно поверить. Да Катя под пытками не согласилась бы покинуть эту палату, даже не выяснив, очнулся я или нет!

И все же… Катерины здесь нет. Лишь шмыгающий носом Еропкин.

– Мне тоже жаль, – выдавил я. – Вы знали…знали, о том, кто такие Печорская и Ядвига?

Орест кивнул.

– Точно не знал, но кое о чем догадывался. Да и замечал некие… странности. Я ведь вам говорил, Дмитрий – это тайга, здесь всё иначе. Да и Курган под боком. Вы разве не поняли, что бастион столетия назад поставили как раз затем, чтобы охранять от того, что может явиться из леса? Когда-то там был пост наблюдения, ну и солдаты, что уж… Нечисти много из чащи лезло, старики говорили, что проход открыт. На иную сторону… А потом проход закрыли, поставили Курган. Времена изменились, притихло все, да и от тех, кто пришел, остались лишь крупицы. Печорская вот одна из них. Потомок иных.

Орест умолк и некоторое время смотрел в окно, залитое дождем. Лицо его стало непривычно серьезным.

– Мне будет их не хватать. Их всех.

Он неловко улыбнулся и поднялся.

– Не буду вас утомлять, Дмитрий. Николай Петрович разрешил визит на десять минут и не более. Все переживает за вашу голову. Так что я пойду и, наверное, уже не свидимся – вечером у меня поезд в Лязму. Новая жизнь, эх… А вы поправляйтесь, поправляйтесь, Дмитрий! И знаете… рад был нашему знакомству, хоть и такому краткому.

– Я тоже, Орест. Вы необычайно смелый и порядочный человек, – искренне сказал я, и толстяк покраснел.

Так краснея и ушел, тихо притворив за собой дверь. А я остался.

Некоторое время смотрел в окно, за которым разыгралось совершенно осеннее ненастье. А потом решительно встал и пошел искать хоть какую-то одежду. Хватит уже валяться на этой койке! Пора выяснить, где Катерина.

Февраль в Петербурге выдался снежным. К концу зимы навалило такие сугробы, что дворники с трудом справлялись с работой. Вместо лопат да скребков рабочий люд вооружился плугами, которые тянули понурые лошадки, снег чистили с рассвета до ночи, но сыпало так, что наутро приходилось начинать сначала.

Проехать по столице с ветерком можно было и не мечтать. Карета дернулась и снова остановилась, закричал кучер Остап:

– Эй, поторопитесь там! Не видишь, что ли, его светлость едет!

– Так сугроб туточки, что мы сделаем… навалило! – донесся в ответ глухой бас, и Остап приложил крепким словцом, обещая непутевым и нерасторопным дворникам тоже чего-нибудь навалить!