Книга Сделка, страница 176 – Марина Суржевская

А потом уехать, получив свой подарок.

Катя тоже все это поняла, и ее глаза стали еще темнее. В них промелькнула боль. Трудно осознавать, что и Печорская, и Хизер знали об обмане, но молчали, используя свою подопечную. Впрочем, я не стал бы их осуждать, не зная все до конца. Возможно, и у них не было выбора. Елизавета Андреевна – Иная, как и Ядвига Карловна. Она и сама хранит тайну. Вероятно, договоренность позволяетей жить без страха, а император оказывает всяческую помощь, скрывая суть таких, как она.

Древний договор между потомками Иных и императорской семьей – вот в чем все дело.

Но в этот раз вмешался кто-то третий. Вмешался и отправил в тайгу сначала Морозова, потом меня. Кто-то, прекрасно знающий о даре зимородка. И не желающий, чтобы этот дар достался Михаилу.

– Вот только в этот раз кое-кто вмешался, и все пошло не по плану. – Вторя моим мыслям, произнес наследник. – Вы, граф, стали лишь инструментом, и глупо винить нож за то, что он зарезал цыпленка… Надо винить того, кто держит нож в руках. Но все же стоит затупить и нож… Во избежание, так сказать.

Цесаревич очаровательно улыбнулся.

– С вами интересно поболтать, но меня ждут дела, – все с той же улыбкой велел он. – Рад был все же познакомиться, Екатерина. Жаль, что всё так сложилось. – Цесаревич слегка склонил голову, глядя на меня. – Я и правда не виню вас, граф. Почти. Хотя вы действительно забрали то, что принадлежит мне. И верно, теперь считаете себя совершенно неуязвимым. Но это не совсем так. – Глаза цесаревича матово блеснули. – Вы прикоснулись лишь к малой части имперских тайн. А я знаю почти все. Вы не бессмертны. Особенно, когда в игру вступают потомки древних. Прощайте, граф. Гриша, разберись здесь.

Он накинул капюшон и вышел. На миг повисла тишина. Огонек в лампе погас и вспыхнул снова. Я крепче сжал набалдашник трости, переживая лишь за то, что рядом стоит Катерина. Мрачная, с опущенной головой. Похоже, ей было непросто переварить правду.

Костя бросил на меня быстрый взгляд, упрямо сжал губы. Брат ничего не спрашивал, но было видно, что услышанное потрясло и его. Может, он понял не все, но переспрашивать не стал, понимая, что не время. Его рука скользнула под пиджак, и в руке сверкнуло лезвие тонкого стилета. Я едва не присвистнул: братец полон сюрпризов.

Я покрепче сжал трость, готовясь к атаке. И все же почти ее пропустил. Григорий напал так быстро и с такой силой, что нас с Костей разметало в разные стороны. Словно в тесной комнате прошелся тайфун! Брат упал у стены, я удержался на ногах, хотя и покачнувшись. Обернулся – Григорий скалился, готовясь снова напасть. Воздух внезапно нагрелся, мне стало жарко. Вокруг старшего Турова вились язычки пламени. Похожие, но в гораздоменьшем числе, обнимали Павла и Петра.

– Какого черта? – сипло выдохнул Костя, тоже заметив странность. Я промолчал. На меня снова дыхнуло сухим плотным жаром, как было на льду. Григорий рассмеялся и бросился на меня, выставив перед собой кулаки. На этот раз я был готов – отбил атаку тростью, увесисто приложив Турова по хребту. За старшим, не давая мне передышки, напал Павел, Петр кинулся на Костю, и они покатились по полу, колошматя друг друга. Краем глаза я видел Катерину, забившуюся в угол и широко открытыми глазами смотрящую на нас. Крикнул, чтобы уходила, бежала! Но не понял, что сделала Катя, – на меня снова кинулся Григорий. Воздух вокруг него плавился и дрожал, словно Туров стал раскаленной печкой. И сам Гриша менялся. Его черные глаза уже пылали, словно в радужках горел огонь, а кожа стала такой обжигающий, что скользящий удар по моему лицу обжег до красноты. Я поневоле коснулся горячей щеки, и Григорий рассмеялся.