Книга Сделка, страница 179 – Марина Суржевская

То ли молодой парень, который подошёл на улице и улыбаясь спросил дорогу, а когда я отвлеклась– совершенно бесцеремонно надел мне на голову мешок и сунул в чужую карету! Да еще и  приговаривая, что делает это для общего блага,  и я еще скажу ему спасибо, потому что любая на моем месте сказала бы!

То ли черноглазые Туровы, ведущие себя совершенно неподобающе.

То ли человек в сером плаще, от которого несло чем-то странным и чуждым. Мой нос улавливает запахи, неподвластные нюху обычного человека, и от фигуры в тени тянуло чем-то… звериным. Я бы даже подумала, что под тканью скрывается и не человек вовсе, но ясно видела очертание тела и руки, выглядывающие из широких рукавов. Перчаток человек не надел, и я видела его ладони – самые обычные, с сильными, хоть и не особо изящными пальцами. Тот, кто прятался под капюшоном, мне не нравился, но все же не он вызывал в моем разуме и душе наибольшую сумятицу.

Истинную бурю чувств – самых разных, но неимоверно сильных, вызывал лишь один человек.

Он стоял в центре этой комнаты, высокий и спокойный, с деланным безразличием опираясь на трость. Казался даже равнодушным, но я почему-то знала, что он собран и готов, как бывает собран и готов тот, кто готовится к бою. Тот кто желает этот бой выиграть.

И я не могла отвести от него глаз. Мужчина из моего прошлого. Мужчина, которого я по каким-то причинам забыла. Забыла все, что с ним связано. Мужчина, при взгляде на которого мне хотелось то ли рыдать, то ли смеяться…

И это пугало, хотя никто и никогда не смог бы назвать меня трусихой! По крайней мере – безнаказанно.

А потом все завертелось и смешалось.

Человек в плаще оказался цесаревичем, я узнала правду своего прошлого, и Туровы напали. Все случилось неимоверно быстро! А после я ощутила запах паленой кожи. И увидела взгляд. Один-единственный, полный боли… отразившийся во мне и умножившийся стократно. Сердце рвануло, норовя выскочить из груди, и все во мне словно перевернулось в едином желании. Спасти, уберечь, защитить! Того, кого я даже не помню.

Того, кого даже не помня продолжаю любить.

И мир разорвался.

Вспыхнули вокруг драгоценные золотые жилы, блеснула змеиная шкура, рассыпались горсти самоцветов. В нос ударил сырой запах подземелья – глубокого настолько, что дна не найти… Оплело гибкое тело, качнулась рядом голова Полоза.

И исчезла.

А я вспомнила.

Все-все.

Крылья синих птицраскрываются только для тех, кого они  любят.

И я раскрыла крылья, чтобы сделать то, что было важнее всего – спасти, уберечь, защитить!

Мою единственную любовь.

Я закричала, даже не понимая, что крик становится птичьим клекотом.

Нас посадили в разные экипажи. Меня с братом, Катериной и самим Рокуновым – в одну, Туровых – в другую. Несомненно, это было к лучшему, поездка в одной карете могла бы закончиться чьим-то убийством. Катя куталась в шубу и выглядела одновременно смущенной и дерзкой. Рокунов, который коротко представился: «Айдар Мэргэнович, рад знакомству, рад», поглядывал на нас с затаенной насмешкой, но молчал и ничего не спрашивал. Впрочем, что-то мне подсказывало, что наши ответы ему не слишком-то и нужны. Не знаю, что именно Рокунов успел увидеть, но точно немало. И увиденное его ничуть не удивило.

Самым ошеломленным в нашем экипаже выглядел Костя. Брат то краснел, то бледнел, глядя на нас с Катериной, открывал рот, намереваясь спросить, натыкался на мой предостерегающий взгляд и сконфуженно замолкал. Чтобы через пять минут повторить всё заново. Я понимал его чувства – мир Кости перевернулся, чтобы уже никогда не стать прежним.