Книга Плюсик в карму. Книга четвертая, страница 126 – Елена Штефан

Необычная привлекательность этой женщины интриговала. Внешность, общем-то, заурядная. Но какая подача… И никакой магии. За свои двести двадцать Сибас видел сотни исключительных красавиц, но не помнил ни одной, в которую так хотелось бы вглядываться. По сути, все были одинаковыми, только масть разная, да крой платья. Старый интриган сморгнул образ землянки, стремительно парящей в невиданном танце, и постарался сосредоточиться на главном.

— Мне непонятно, зачем аристократы из наездников связались с какими-то рыночными стражниками? — Сибас сказал это просто так, чтобы заполнить внезапную паузу.

— Затем, что и мы, и они поставлены людей защищать. Короне клялись, короне служим! — от внезапного волнения Пашкин голос прозвучал звонко и молодо. Пашка сказал именно то, что думал, и развивать мысль не собирался. Зачем? Умный поймёт.

— Мой воспитанник хочет сказать, — довольство вголосе Шенола было осязаемым, — что если бы столичные коллеги не манкировали своими обязанностями, то и к помощи городской стражи прибегать не пришлось бы. Согласитесь, патрулировать тракт силами трех боевых троек нереально. Банд развелось много, и они многочисленные. Если бы лавэ Метóк не цеплялся так рьяно за традиции, то и столичный Корпус был бы в прибытке. Но вы, уважаемый Глава Королевского совета, неправильный вопрос задали. Может быть, стоит поинтересоваться: а почему, собственно, тракт стал так опасен?

— И почему же? — повелся нервный из четвертого кресла. Сибас едва заметно сжал зубы. Шельмов правдоруб, чтоб его пустота приютила!

— Вообще-то, это вопрос к Совету, — Раим даже не скрывал злорадства. — Мне очень интересно, кому вдруг стали выгодны безобразия на тракте. И кто из Совета эти безобразия прикрывает.

— Ты на что намекаешь, Шенол? — четвертый и так-то нервничал, а тут весь напружинился.

— Я не намекаю, Фракс, я прямо говорю, — Раим тоже подобрался, но Ольга не обратила внимания…

— Фракс? — хором переспросили Ольга и Павел и перегнулись так, чтоб видеть друг друга. — Он еще живой? — удивился Пашка, но Ольга его не слышала, она почуяла… Да не передать словами, что она почуяла. От этого Фракса, прямо как мусорного контейнера на жаре, несло таким смрадным коктейлем эмоций, что даже Сима насторожилась. А Пашке в руку сам собой прыгнул любимый засапожник.

— Ложись, — заорала Ольга.

И двумя секундами позже:

— Бей!

А еще через три секунды вдарило…

Пять секунд это жутко мало и очень много! Нагнуть голову Симы к коленям, по возможности прикрыть ее собой, то есть своими щитами, и тянуть, тянуть их обеих на пол.

— Симка, да шевелись ты!

Как ни странно, помог Семёныч, который уже был на полу. Вот что значит ребенок войны. Сказали: «ложись!», значит, ложись. Потом осмотришься.

В этот момент над головами что-то пронеслось. На их кучу малу сверху рухнули стулья, и у Оли заложило уши, как в самолете. Откуда-то пришло понимание — веером саданул… Слава золотой шельме, не тараном.

Внешнее давление исчезло так же внезапно, как и возникло. Упала неестественная тишина. Ольга слышала собственный пульс в ушах и пыталась вернуть себе ясность мысли. Ага, Симка бормочет «господи помилуй» и вошкается, пытаясь выползти из-под Семёныча.Подругин вес для тренированной Симы не проблема, но Оля все же приподнялась. Осторожненько так, ме-едленно, готовясь мгновенно упасть, если скомандуют. Не скомандовали. Только стул со спины соскользнул. Ни королей, ни Раима в обозримом пространстве не было. Пашка сидел, широко раскинув ноги, и тупо пялился на свой нож, по ходу пытаясь вспомнить, как его призвал. Вид у него был ошалелый. Но вроде цел. Симка подхватилась, как только Ольга ее освободила, и теперь деловито пыталась остановить у Жеха носовое кровотечение своим носовым платочком. Видать, его стулом по голове зацепило и чуток контузило. Стул — это фигня. Если бы под магию попал, кровь бы уже не шла.