Книга Плюсик в карму. Книга четвертая, страница 128 – Елена Штефан

— Ох, ё… — наконец выдохнул Пашка, осознавая всю глубину трындеца, из которого их всех битый час вытягивала хрупкая Тётёлечка. А кузнец матерился с такой скоростью, что ухо улавливало только начальные звуки слов — бывалый русский мужик стравливал стресс, как умел. Не всем дано смыть слезами последствия такой встряски.

— Вы знали? — тихо спросил Рэм у братьев, сглотнув тугой ком гнева. Тревожить свою земляночку громкими звуками он не стал. А хотелось гаркнуть. Ох, как хотелось! Прям распирало. И не просто гаркнуть, а весь свой гигантский резерв в голос бухнуть. Чтоб не только защищенные магией стекла окон повылетали, но и рамы вместе с кусками вековой кладки за ограду дворца улетели. И то, наверное, не полегчало бы.

— Предполагали.

Шенол одарил братьев таким взглядом, что тем стало понятно: еще одного промаха старый друг не простит. Не по отношению к любимой женщине.

— Ольга его и распознала, Рэм, — Эльзис явно чувствовал себя не в своей тарелке. Ну не привык он быть виноватым. А быть виноватым перед самым верным, десятилетиями проверенным соратником было мучительно втройне. — Распознала и исхитрилась дать понять мне.

— Я не распознал, вы не распознали, а она распознала? — Раим отбросил свою обычную почтительность к сюзеренам и обращался к братьям, как к своим ученикам, когда те изволили тупить. Презрительно и не скрывая разочарования, на которое имелвсе резоны.

— Прости, Рэм, но так и есть, — Эльзис недовольно посматривал на брата, который так увлекся ароматом волос Серафимы, что не реагировал на ментальные призывы о помощи. — Скажи, вот у тебя есть щит от эмпатии?

— В рамках ментальных щитов. У меня их три.

Величество номер раз вздохнул. Недовольство Шенола, кумира юности, почему-то царапало. И пребольнёханько.

— И у меня три, и у Эрика. Да твоя жена плевать на них хотела. Читает нас всех, как собственный ежедневник. Если хочет. Не мысли, конечно, а побуждения. И очень грамотно их трактует. Именно так она и подсадного душегуба под столом учуяла. По эмоциям.

— И тебе, значит, знак подать сумела, а мне нет? — голосе Раима была такая горькая ирония, что Ольга перестала всхлипывать и выбралась из своего укрытия, чтобы посмотреть мужу, да-да, теперь уже мужу в глаза. Церемонию, если надо, они проведут потом. А между собой у них и так полная ясность.

— Я к Эльзису лицом сидела, а к тебе боком. — Оля пробежала пальчиками по родному лицу, стараясь размять закаменевший желвак на скуле. — По другому никак не получалось, чтоб не привлекать внимание советников, — она ткнулась лбом в доступную уже немного колючую щеку и полувздохнула, полувсхлипнула. — Кстати, что с ними? — про ментальную «форточку» она Раиму рассказала еще на балу, когда живописала впечатления от дурацкого длинного танца с величеством. Рэм не дурак, сообразит. А остальным такие подробности озвучивать ни к чему, слабоваты у них щиты.

Оля получила нежный поцелуй в переносицу и окончательно пришла в себя. Даже предприняла попытку обернуться к креслам «пентагона», да кто бы ей дал. У Раима еще не закончились вопросы. Да и спускать драгоценную ношу с рук он был не готов. Нельзя ему пока руки освобождать, иначе оба коронованных дебила огребут по боксерской двоечке — убойному приёмчику, который самый преданный короне аристократ с удовольствием перенял от юного землянина. Вид свернутых на сторону породистых носов и переломившихся через отбитую печень торсов крепко бы поднял ему настроение. Он бы смог. Сейчас смог бы: все хваленые щиты снес бы, не заметив.