Онлайн книга «Плюсик в карму. Книга четвертая»
|
Тренькнул почтовик. На звук выскочила из гардеробной Ольга. Уже одетая, причесанная и даже порозовевшая от энергичного умывания. Послание, пусть на краткий миг, но лишило короля самообладания, и он дрогнул лицом. — Что? Раим? — Дрири, — Эльзис протянул записку. Ночевали в трактире «Веселая шельма». Ждем вас здесь. На балу мы разминулись. Потом нам сказали, что вас призвали их величества. В поместье нас не впустила прислуга. Слов у Ольги не было. Ни нормальных, ни матерных. Она даже не вспомнила о друзьях среди вчерашней круговерти, а их прислуга ночевать не пустила, потому что Шенола рядом не было. — Аррата Анахель даже из узилища гадить умудряется, — глаза величества многообещающе сощурились. — Про Анахель сейчас спрашивать не буду. Спрошу другое. На что я в данный момент имею право в статусе невесты Раима? — Ни на что, — опустив глаза, ответил венценосный. Оле не нужно было на него смотреть, чтобы понимать: величество неприятно смущен. — Твоего папаню нехай, — выразила свое отношение к происходящему гостья, имея в виду родителя своего ненаглядного. Высказалась на русском. Как ни странно, величество ее понял. Причём со всеми скрытыми смыслами. — Почему именно отца. И что с ним нужно сделать? — это Эльзис постарался заболтать неприятную тему про права Ольги в доме Шенола. — К порядку призвать. Путём выполнения супружеских обязанностей с последующим многократным деторождением, — ехиднейшим голосом ответствовала Ольга. — Чтобы у жены на всякую дурь ни сил, ни времени не оставалось. Ругаться матом она не любила. Таланту господь не дал, зато дал понимание — не дано, так не берись. Однажды папка, когда услышал нелепые матерные конструкции из юных девичьих уст, вымыл дочери рот хозяйственным мылом, прямо заскорузлым, пропахшим машинным масломпальцем. А закончив экзекуцию и наплевав на слезы и сопли, сказал: не говори того, чего не умеешь сделать сама. Или хоть в мечтах вообразить. Интерпретации на тему «твою мать» со своим участием послушная дочура и в зрелом возрасте представить себе не могла, не то что в наивной юности. А потому урок усвоила с первого раза. При том, что сам гениальный механик матерился виртуозно и даже изящно. Витиевато и со смыслом, можно сказать, философским. Баба — основа жизни. Мужик — жизни продолжатель. И все матом. Вот и разбери, кто главнее. В Ольгиной семье папка был главным даже над дедом, который войну прошел. Это не мешало ему с глубочайшим уважением относился к жене, умудряясь не выпускать ее из-за своей спины при этом. * * * Внезапное появление пары дворцовых гвардейцев в обеденном зале пригородного постоялого двора ввергло в шок немногочисленных гостей, торопливо поглощающих очень ранний завтрак. Про ребят в черных мундирах с бирюзово-синей выпушкой по воротничку-стойке хотя бы понаслышке знали все, но мало кто видел. Чем гуще синева выпушки, тем масштабнее навыки служивого. Королевские ходоки — элита элит. Репутация соответствующая. Поганей только у наездников. Если бы только трактирщик, вялые по раннему предрассветному времени подавальщицы и пара посетителей, ожидающих завтрак, как следует всмотрелись в подтянутого рослого наездника, не потрудившегося натянуть морок на лицо. Если бы только… Страха и ужаса было бы втрое больше. |