Книга Плюсик в карму. Книга четвертая, страница 174 – Елена Штефан

Сима задрала бровь в немом вопросе.

Вроде опытная женщина, а близость раздолбайского величества крепко смущала. Но на то она и взрослая, чтобы непрошенное смятение приструнить — неведение куда страшнее взбрыкнувших гормонов.

— Заперли? — озвучила она первый пришедший в голову вариант.

— Лучше! — осклабился лучший друг великого лавэ. — По затылку треснули и на соседний алтарь уложили. Омолаживаться. Добровольно он мог и не согласиться, столько лет отбрыкивался.

Сима несколько секунд осмысливала сказанное, глядя в глаза такому ненужному (чай не дура — понимает, что это за счастьице — мажор в короне), но такому желанному мужчине… И вдруг уткнулась лбом ему в плечо, внезапно обессилев. Ей казалось, что она шарик, который до предела надули, а потом отпустили, не закрепив ниткой, и теперь из нее не воздух шарашит, а жизненная сила.

Славный малый Эрик на миг растерялся от этого приступа женской слабости. Но он был воином и магом, а потому сработали нормальные мужские рефлексы — руки поплотнее притянули всегда такое сильное, а сейчас податливое тело. В ответ тонкие пальцы без всякого жеманства вцепились в китель: не только ты меня держишь, но и я тебя! Не вырвешься! Серафима потратила еще пяток секунд на осознание новых обстоятельств, а потом завозилась, пристраивая щёку там, где галунов поменьше, отдыхать. У венценосного циника дух захватило от такого доверия. Что ему оставалось? Да прижаться подбородком к красиво причёсанной макушке и постараться дышать в унисон со своей женщиной.

Через несколько минут новизна ощущений притупилась, и сумбурные, полудодуманные мысли Симы обрели конкретику. Омолодить Раима— это отлично, это правильно. Нехорошо это, если молодка около двадцати станет парой мужчине на шестом десятке. А Ольга станет. Только не надо бы подруженьку до совсем юного состояния омолаживать, ей некомфортно будет. Лет двадцать пять-двадцать семь. Моложе не нужно, всё же она при должности. Да и его благородию кардинально молодеть уж точно не стоит. И не стоит ему выглядеть моложе венценосных оболтусов — невместно. Разумеется, жаль терять почти десяток самых ярких юных годочков. Да не до жиру нынче. Уж больно время смутное.

Юность — время опасное. Сима тихонько вздохнула: у нее больше года ушло, чтобы мал-мало укротить бешеные гормоны и молодую силу. Она всегда была взрывной, быстрой на решения и легкой на подъём. А жизненный опыт почему-то не успевал за острым языком, который без костей. На Нрекдоле, прямо скажем, отнюдь не свобода слова. И вообще не свобода в понимании правильных советских девочек. Ох, как она, дурында, права качала. Потому и скатилась аж до презренной уборщицы в цирюльне мадам Ироты на задрипанном базаре. Только когда поняла: дальше только в продажные девки, опамятовала. Взнуздала себя, как того коня, которого надо на скаку… От ненавистной цирюльни, надо признать, немалый толк вышел — Ольгу и Пашку встретила.

Сима нехотя оторвала голову от такого удобного плеча, чтобы свои думки про возраст омоложения высказать, но Эрик опередил:

— Передал уже брату. Он согласился и сам позаботится.

Глаза женщины расширились от осознания: ее читают! Без спроса! Краткий гнев сменился шалым азартом. Ну, держись, твоё охламонское величество. Обнимает, мысли читает и стоит истуканом. Ну так я тебя сама поцелую, раз ты такой тупенький. Потянулась… Но Эрик успел первым.