Книга Душа из света и дождя, страница 46 – Ольга Пашнина

– Вы просто, как настоящий мужчина, берете вину на себя.

Кейман усмехнулся:

– За комплимент спасибо. Но педагогика – это игра без правил. Каждый сам за себя.

– Я заметила. Когда я ворвалась в кабинет и высказала магистру все, что думала, его величество приказал мне самой придумать наказание для Даркхолда. В начале недели он пригласит его, меня, вас и директора, чтобы послушать мои требования. И что мне теперь делать? Может, вы поговорите с королем?

– Боюсь, это бесполезно. Я – едва ли не последний человек, к которому Арен прислушается. Особенно если дело касается Деллин. Никогда бы не подумал, что они подружатся. Но вот что я тебе скажу, Коралина, избежать воспитательного процесса от его величества не получится. Поэтому придется встретиться с Даркхолдом и потребовать для него наказания. Это страшно, неприятно и неловко, но если выстоишь с гордо поднятой головой – король тебя зауважает.

Внутри оборвалась последняя надежда. В глубине души я верила, что Кейман легким движением руки снова сделает мой мир безопасным и привычным. И мне не придется на глазах у Даркхолда и Деллин защищать свое право на возмездие.

– И что мне сказать? Он же меня убьет! И никакой король, никакой директор не помешают!

– Для начала давай разберемся, что тобой движет. Ты возмущена тем, через чтоДаркхолд заставил тебя пройти. Считаешь, что он похитил тебя и силой удерживал…

– Считаю?! – перебила я его. – То есть это спорный вопрос?

– Я такого не говорил. Коралина, не нужно нападать и на меня. Отключи на время эмоции и взгляни на ситуацию беспристрастно. Ты требуешь наказания для Даркхолда ван дер Грима – почему?

Опешив, я посмотрела на Кроста.

– Что значит почему? Потому что он преступник! Потому что он издевался надо мной! А теперь вот так просто приехал в ту же школу и будет здесь учиться припеваючи!

– То есть ты хочешь мести? – уточнил Кейман. – Чтобы Даркхолду было так же плохо, как тебе, чтобы он страдал?

– Я…

Перед глазами встала обожженная спина и обуглившиеся демонические крылья. Ни одна обида за издевки и обман не сравнится с болью сгорающего заживо. Даркхолд закрыл меня от Гидеона, и, пожалуй, страдания – последнее, чего мне бы для него хотелось.

– Я не хочу, чтобы ему было больно. Чтобы его мучили.

– Тогда какой у тебя мотив? Всегда есть мотив. У любого приговора есть цель. Наказание. Изоляция от общества. Облегчение страданий. Месть. Всем этим руководят разные эмоции. Что насчет твоих?

Прошло несколько минут гнетущей тишины прежде, чем я решилась признаться. Голос звучал так тихо, что Кейману пришлось склонить голову, чтобы расслышать, что я говорю.

– Я его боюсь.

Признаться в этом оказалось сложнее, чем я думала. Раньше страх казался совершенно естественным чувством. Противным, но будничным. Теперь я выяснила, что страх может быть унизительным. Хотя и не поняла почему.

– То есть ты всего лишь хочешь перестать бояться.

– Да. Наверное.

На секунду представив, что Даркхолд где-то далеко, живет на свободе, не вспоминая обо мне, я испытала облегчение. Как часто бывает, когда перед сном ощущаешь неясную тревогу. И лишь как следует покопавшись в голове, понимаешь, откуда эта тревога произрастает. Именно в тот момент, когда находится причина, с души словно падает камень.

– Ну что, – спросил Кейман спустя несколько минут, – появились умные мысли на этот счет?