Книга Сол-Сити, страница 3 – Пенн Кэссиди

Я заняла место на свидетельской трибуне слева от судьи. С этого ракурса я была вынуждена смотреть прямо на Эстель, глаза которой не отрывались от моего лица. На ее лице все еще была та нелепая ухмылка, как будто у нее был какой-то секрет, о котором остальные из нас еще не догадались.

Оторвав от нее взгляд, я вместо этого сосредоточилась на своей кузине, которая ободряюще кивнула мне, но даже отсюда могу сказать, что в ее глазах стояли слезы, как будто ее признание ослабило что-то внутри нее, вырвавшись на свободу.

Адвокаты Эстель задавали мне вопрос за вопросом о той ночи, когда меня похитили, и я была вынуждена вспоминать каждую секунду, вплоть до мельчайших деталей,которые, возможно, упустила.

Большая часть той ночи была расплывчатой, и я до сих пор не знаю, как именно попала из такси в ту камеру.

Но я помнила звуки и запахи, страх той ночи. Вспомнила, как проснулась дезориентированной, не чувствуя ничего, кроме запаха отбеливателя и крови, с непрекращающимся шумом в ушах, пока боролась с болью от того наркотика, которым меня накачали, чтобы вырубить.

Вспомнила, как была привязана к столу в лаборатории Беллами, когда они воткнули в меня столько игл, что потеряла им счет.

Я описала, как горел наркотик, как потрескивали мои вены, словно огонь мчался по моей крови. Все еще слышала свои собственные крики, эхом отдающиеся в моей голове, смешиваясь с мучительными воплями всех других жертв, которых Эстель заставляла принимать этот наркотик.

Полагаю, в конце концов, я была одной из счастливчиков. Я попала в это ужасное место человеческой девушкой, даже не зная, кем на самом деле была моя семья. Кем я была на самом деле. Я вышла волком-оборотнем, навсегда изменившимся вплоть до моей ДНК, и мне потребовалась секунда, чтобы осознать, что все это могли отнять еще до того, как я получила шанс понять, что значит быть оборотнем.

Так много женщин, которых похитили и накормили отвратительными наркотиками, были лишены своей ДНК дарклингов и изменены навсегда. Даже представить себе не могу, каково это — когда так яростно отрывают половину тебя. Этого достаточно, чтобы заставить даже самого здравомыслящего человека сойти с ума… И некоторые из них так и сделали.

Поскольку вопросы продолжали поступать, я отказывалась смотреть на Эстель. Вместо этого мои глаза автоматически искали последнего человека, который, как я думала, принесет мне покой. Гарет пристально наблюдал за мной, его глаза горели такой ненавистью, что я чуть не вздрогнула. Но я знала, что ненависть была направлена не на меня.

Он ловил каждое мое слово, как будто впервые слышал эту историю. Как будто он понятия не имел, через что я на самом деле прошла.

Это заставило меня задуматься, насколько остальная часть нашей стаи на самом деле знала о том, что произошло в том учреждении, и как сильно мы пострадали. Понимали ли они травму? Знал ли кто-нибудь из этих людей, как сильно это не давало мне спать по ночам? Как каждый звук за окном и каждая тень заставлялименя вздрагивать?

Что-то подсказывало мне, что никто из них на самом деле не знал, и, возможно, это было к лучшему.

Когда мое время истекло, судебный пристав на нетвердых ногах проводил меня обратно на мое место. Не могу точно сказать, что испытываю облегчение, потому что знаю, что в ближайшие пару дней мне просто придется делать это снова.