Книга Теория гибрида, страница 172 – Пенн Кэссиди

— Ненавидишь дарклингов? — Он почти прохрипел, как будто это была самая смешная идея в мире. — Скажи им, Райан. Скажи им, почему ты их так сильно ненавидишь. Скажи им, кто ты… Кем ты был.

Райан не стал возражать против слов Беллами. Я ждала, что он признает это, хотя уже знала правду, отвратительную правду обо всем этом. Мне нужно было услышать это вслух. Нам всем нужно было это услышать.

— О чем он говорит? — Спросил Август через мое плечо. — Говори, Харкер! — потребовал он, в его тоне сквозило доминирование альфы. Я была удивлена, что Райан и Беллами не обосрались, услышав это.

Я внимательно наблюдала за Райаном и знала, что в его голове крутятся миллионы безумных мыслей. Он должен был понять, что выхода из этого нет. Он был разоблачен, и ему некуда было идти. Никто не придет спасать его, и уж точно не я, потому что знала правду. Знала, кто и что он такое, и это только подпитывало мою ярость и ненависть. Его глаза встретились с моими с другого конца камеры, когда я улыбнулась ему.

— Он вампир, — спокойно сказала я, поскольку, очевидно, никто другой не собирался этого делать.

Мои слова падали тяжело, казалось, эхом отражаясь от цементных стен. Шум снаружи камеры прекратился, когда последний из заключенных покинул этот уровень, и все, что я могла слышать, это стук наших сердец в тишине.

Я пожала плечами.

— Ну, я бы сказала, что он был вампиром, пока доктор Беллами не превратил его обратно. Разве не так, Райан? Тыпошел, тебя укусили, и ты не смог справиться с этим в темноте, поэтому позвал на помощь.

Райан моргнул, глядя на меня, не произнося ни единого чертова слова. Поэтому я сказала это за него, поворачиваясь лицом к своим парням, которые тоже собрались в дверях, не сводя глаз с врага.

— Док сказал мне правду, что, вероятно, было просчетом с его стороны. Я предполагаю, что он никогда не хотел, чтобы я покинула это место, что было его ошибкой. — Челюсть Райана была сжата так крепко, что я подумала, она может треснуть. — Он рассказал мне о твоем нападении. Как тебя обратили прямо перед твоим драгоценным выборным сезоном много лет назад. Как он пообещал, что сможет снова сделать тебя человеком — то же самое, что ты с тех пор сделал с бесчисленным количеством дарклингов. То же самое, что ты пытался сделать с моей матерью.

— Ты, должно быть, издеваешься надо мной, — выплюнул Меррик из-за моей спины. — Ты ебанный предатель, Харкер?

— Я никогда не был одним из вас, — ядовито возразил Райан. — Меня обратили против моей воли, поэтому я убедился, что исправил это. После того, как это так хорошо сработало на мне, я подумал, почему бы не исправить вас всех? Почему бы не полностью избавить мир от дарклингов и не вернуть старый мир, старые порядки до появления дарклингов, когда люди были на вершине пищевой цепочки? Если бы у меня это сработало, я бы делал это снова и снова, пока мир не очистился.

— Звучит знакомо, — с горечью сказал Фауст, прислонившись к стене в коридоре. — Напоминает мне о нескольких очень мертвых человеческих диктаторах, которые поднимались и падали только для того, чтобы оказаться опозоренными на страницах учебников истории. Все люди одинаковы. Все, что ты делаешь — это убиваешь и разрушаешь все, что считаешь хотя бы отдаленно угрожающим. Это жалко.