Книга Теория гибрида, страница 19 – Пенн Кэссиди

Август взглянул на Меррика.

— Ты знаком с этим дядей? — Он также спросил Фауста. — Вы двое проводили время в доме сенатора, у вас когда-нибудь была возможность понюхать его?

Я покачала головой, прежде чем они успели ответить, и сказала:

— Они бы не смогли. Он отдалился от меня с тех пор, как Райан занялся политикой и втянул в это дело мою мать. Они с моей тетей переехали в Сол-Сити после того, как от них ушла Трикс. Они не хотели иметь с нами ничего общего.

— Чего я не понимаю, так это почему мы никогда не чувствовали волчьего запаха на Элоди, — нахмурившись, сказал Меррик. — Я часто бывал рядом с ней. Я бы сразу же догадался об этом.

Что-то неприятное сжалось у меня в животе.

— Прежде чем все полетело к чертям собачьим, она мне кое-что сказала. — Я почувствовала, как Август мягко, ободряюще провел большим пальцем по моей щеке. — Она сказала, что Райан забрал ее волка. Я даже не знаю, что это вообще значит, но это напомнило мне о том, что вы, ребята, рассказали мне о той женщине,которая объявилась на границе после исчезновения. Ты сказал, что от нее пахло человеком?

Глаза Августа печально прикрылись при воспоминании, и он кивнул.

— Они ввели ей этот препарат. Эффект был постоянным, по крайней мере, так она сказала. Ее волчица исчезла, и если бы она была жива, то никогда бы снова не превратилась.

Я почувствовала, как меня охватывает ужас при мысли о силе, которой обладал этот наркотик. Уничтожить ДНК дарклингов или сделать ее бесполезной было ужасно. Если моя мама действительно была оборотнем, и мой дядя тоже, тогда должен был быть способ разыскать их биологических родителей. Моя мать и дядя были усыновлены в младенчестве богатой семьей, но они были людьми, и даже тогда я едва знала их. Но должен был быть способ выяснить, к какой стае они принадлежали и почему, черт возьми, оборотень добровольно отказался от двух щенков.

Но если мой дядя был оборотнем, то это означало, что и Трикс тоже. Ей было всего двадцать четыре, так что в глазах оборотней она все еще была на пороге зрелости. Она не сможет превращаться, пока ей не исполнится двадцать пять. Но все равно, мы должны были почувствовать это по ее запаху. Если только они не ввели ей тот же препарат, сделав ее волчицу бесполезной. При этой мысли мой желудок скрутило от тошноты.

Я начинала понимать, что быть дарклингом — это не просто обладать особыми навыками или прятать зверя внутри. Дело было не во всех тех поверхностных чертах, которые люди видели, которых так жаждали и которых так боялись. Быть дарклингом — это также история, наследие, семья и стая. Речь шла о страданиях, преследованиях и преодолении трудностей, несмотря на то, что они были против тебя.

Когда внезапно вырывают эту часть тебя, должно быть, это все равно что потерять конечность. Мысль о том, что Райан заставил мою мать пройти через что-то подобное, сделала меня убийцей. Никогда бы за миллион лет я не заподозрила ее в том, что она таит в себе волка, только не Элоди Харкер. Не чопорная и благопристойная жена сенатора, которая улыбалась в камеры и каждую ночь напивалась, чтобы уснуть.

— Кто я, черт возьми, такая? — прошептала я. Вопрос был адресован всем им — пятерым мужчинам, которые смотрели на меня сверху вниз, наполняя эту спальню силой и насыщенностью, которые были почти удушающими. Дрожь прокатиласьпо мне. — Я никогда раньше не слышала о гибридах.