Книга Золотая свирель. Том 1, страница 116 – Ярослава Кузнецова

– Послушай, Ю… – Я поскребла ногтем неотмытоепятнышко крови, спрятавшееся под рукавом. Я не знала, с какого края подойти и пошла напролом. – Ю, скажи, мы… еще увидимся?

Он посмотрел на меня, подняв бровь.

– Нет, – заспешила я, – не в этом смысле… Я бы хотела еще поговорить про Каланду, и… Понимаешь, я до сих пор ничего не помню. Потихоньку вспоминается, и я точно знаю, что у меня возникнет уйма вопросов. А ты единственный, с кем я могу поговорить об этом.

Ответить Ютер не успел.

– Доброго утречка, прекрасная госпожа! Да будет твоя дорога скорой и удачной, господин лекарь! Не в тягость ли добрым господам перевезти смиренного брата на тую сторону?

К нам обращался монах-здоровяк. Голоногий, в разболтанных веревочных сандалиях, в грубой серой рясе. Простецкое крестьянское лицо, хитрющие глаза, копна вьющихся черных волос.

– Эльго? О… брат Эльго, конечно же, мы перевезем тебя. Забирайся.

Ю не успел воспротивиться – да, кажется, он и не думал сопротивляться. Его явно поразило мое знакомство с монахом, пусть даже и низшего ранга. По его мнению, я должна была шарахнуться от служителя Господа как черт от ладана.

Знал бы он, что это за служитель!..

Грим, ощутимо покачнув повозку, забрался внутрь и плюхнулся на сиденье напротив. Глазами задал немой вопрос: «Ну как?» Я едва заметно покачала головой. Ю, хмурясь, смотрел как паромщик настилает трап.

Повозка тронулась, прокатилась через всю палубу и остановилась у противоположного борта. Я огляделась в поисках Кукушонка: его смена была как правило, утренней. Но в паре у паромщика, как назло, оказался Кайн – и он заметил меня. Я сразу отвернулась, но дурачок тут уже принялся бессвязно голосить и тыкать в меня пальцем. Отец Ратера, с лицом злым и невыспавшимся, оплеухами загнал его к вороту. Интересно, он узнал или не узнал меня? Проверять это не хотелось. Я ссутулилась, стараясь стать как можно меньше. Грим принялся оживленно трепать языком, по большей части обращаясь к Ю. Тот в конце концов ввязался в беседу.

Я же смотрела, как встающее солнце бросает в Нержель горсть первых лучей и как странно сверкает в поднимающемся тумане золотая рябь, волшебно летит в опалово-белом, похожем на кипящее молоко воздухе, летит, не касаясь воды – вереницей огоньков, искристой чешуей, блистающим солнечным драконом.

* * *

У южных ворот Эльго многословно попрощался и слез. Ю велел возницеехать дальше, к «Трем голубкам», что на улице Золотая Теснина. Мы миновали «Королевское колесо», двери которого уже были широко открыты, – видимо, последствия ночного загула принцессы Мораг записали в ее счет и привычно уничтожили; жизнь продолжалась.

У дверей маленькой гостиницы повозка остановилась. Ютер поглядел на резную медную вывеску и как-то криво усмехнулся.

– Значит, ты здесь живешь?

– Да. Не зайдешь ко мне?

Он покачал головой:

– Надо возвращаться. Не хочу оставлять его одного надолго.

Я едва не ляпнула «кого – его?», но вовремя прикусила язык.

– Спасибо тебе, Ю. Спасибо, что помог.

Ю поморщился:

– Найгерт никогда никого не наказывает без вины. Но если покопаться, вину можно найти у всякого. Для этого существуют Кадор Седой и его подручные. Помни также о Терене Гройне и его Псах.

– Ю… ты обещал поискать мою свирельку. Не забудь, пожалуйста.

– Не забуду. Прощай.