Книга Бывший. Злой. Зеленый, страница 129 – Татьяна Новикова, Екатерина Вострова

– Хорошо, – не стала спорить бесовка, хотя по ней было видно: особым желанием она не горит, да и не верит в успех нашей затеи.

Но я не могла уйти просто так.

Я понимала головой, что копаться в памяти Платона можно бесконечно. У него миллионы воспоминаний, значимых или не очень. Я потрачу вечность, если просмотрю их все.

Но чем больше у нас не получалось, тем злее я становилась. Тем сильнее хотелось докопаться до истины.

– Послушай мою новую сказку, – обратилась я к нему. – Сказку, наполненную болью и переживаниями… мучительной виной, которая гложет даже спустя время…

Я произношу общие слова, бью наугад, но Платон откликается на них. Пропускает меня к себе. Открывает завесу памяти. Надеюсь, бесовка попытается хоть что-то унюхать. Даже если она почувствует вину из этого его воспоминания – это будет прогресс. Хоть что-то значимее её предыдущего вывода: «Он ничем не пахнет».

…Дорогой офис, весь в дереве и золоте. Огромный стол красного дерева, белоснежный кожаный стул, отлитые в золоте письменные принадлежности. С потолка свисает хрустальная люстра, такая огромная, словно выкраденная из театра или музея.

Слишком помпезный кабинет, слишком кричащий о том, что его хозяин – властелин жизни. Платон нервно меряет шагами его пространство. Этот кабинет ему не принадлежит. Да и невозможно представить среднего брата-орка за столом со львиными лапами.

Нет, им владеет кто-то другой. Человек (или скорее – нечеловек), имеющий гигантскую власть и любящий её демонстрировать окружающим.

Платон чем-то взбешен донельзя и не пытается унять своих эмоций. Сейчас ему лет двадцать, может быть, двадцать пять. Уже не юный паренек, который воскрешал Моню. Но и не взрослый, уверенный в себе мужчина из воспоминаний про лабораторию.

– Кого я вижу. Сынок. Чем обязан? – Дверь открывается, на пороге замирает Серп Адрон.

Его невозможно не узнать. Всё то же надменное лицо, всё те же поджатые губы. Улыбка, которая пугает – потому что она неестественная и ледяная.

Платон поворачивается на звук отцовского голоса. Видно, что он взбешен, но пытается себя контролировать. Трет руку о руку. Выпрямляется. Ему психологически тяжело противостоять отцу даже так, в поединке без слов. Но он пытается показать, что он ровня. Ничем не хуже. Достоин смотреть прямо, а не стыдливо опускать глаза в пол.

Удивительно, как сильно они похожи. Мимика, взгляд, движения, прическа. Словно Платон – тот же Серп, но на три десятка лет моложе. Его зеркальное отражение.

Меня эта схожесть нешуточно пугает. Раньше я над ней не задумывалась, а теперь, зная обо всех грехах Серпа и о том, что Платон проводил опыты над Адалин, я не могу не поежиться.

Смотрю на Серпа и вижу Платона с больничной койки. И от этого никак не отделаться.

– Я всё знаю. Знаю, чем занимается «Посейдон».

– Ну, это ни для кого не загадка. Морские перевозки, доставка грузов в любой уголок планеты точно в срок, – напевает Серп рекламный слоган.

Он садится за свой стол, откидывается в кожаном белоснежном кресле и изучает сына с неподдельным насмешливым любопытством.

Тот замирает на месте, лишь крылья носа гневно вздуваются.

– Мне известно, какие конкретно грузы ты помогаешь перевозить.

Серп Адрон не меняется в лице. Напротив, он склоняет голову набок, словно и сам ну очень заинтересовался. Взгляд его при этом остается холодным, равнодушным. Мне всегда казалось, что у главы семейства мертвые глаза. Смотришь в них – и не видишь ничего, кроме пустоты.