Онлайн книга «Бывший. Злой. Зеленый»
|
– Какие же? – Люди. Я говорю о живых людях. О похищенных женщинах и детях, которых ты помогаешь отдать в рабство. Только не говори, что не слышал о таком. У меня есть доказательства. – С каких это пор ты копаешься в моих документах, сынок? – С тех самых, как начал подозревать, что через «Посейдон» идут какие-то нелегальные перевозки. Я ожидал, что это будет оружие, но не люди. – И что? – лениво спрашивает Серп. – Какая мне должна быть разница, что едет в контейнере? Вещь, животное или человек – всё едино. Мне платят не за любопытство. Мальчик мой, как ты думаешь, на какие деньги тебе покупают все эти красивые игрушки для лаборатории? Или откуда у тебя и твоих братьев по новой тачке? Тебе нравится роскошная жизнь? Так прекрати строить из себя праведника. – Ты занимаешься этим не ради денег. – Платон закусывает губу. – Я просмотрел все финансовые отчеты. Тебе платят не настолько много, чтобы рисковать бизнесом и ввязываться в контрабанду. Тебе просто нравится. Нравится издеваться над слабыми. Нравится показывать свою власть. Нравится связываться с криминалом и оказывать щедрые одолжения, за которые другим потом придется тебе платить. – Сынок, ты говоришь очень красиво. – Серп поднимается с кресла, медленно направляется к Платону. – Только что толку от твоих слов? Ты и сам бы с удовольствием проводил опыты на людях, будь твоя воля. – Но я не провожу. Отец подходит к сыну вплотную. Тот не отстраняется, выдерживает взгляд. – Потому что ты слабак. Ты умнее своих братьев, в тебе есть моя кровь, но тебе не хватает характера. Хочешь, некоторая часть того «груза» окажется прямиком в твоей лаборатории? О них никто не вспомнит. Их никто не будет искать. Пользуйся в свое удовольствие. Я могу договориться. Что скажешь? – Нет. Серп качает головой. Улыбка его деревенеет, становясь совершенно страшной. Даже мне, стороннему наблюдателю, становится жутковато. От мнимого благодушия не остается и следа. В глазах появляется злобное превосходство. – Деньги не пахнут, сынок. Когда ты уже это поймешь? – сетует Серп Адрон и хватает сына за горло. Он не делает с ним ничего, но Платон внезапно начинает задыхаться. Вены вздуваются на его шее, словно синие реки проступают на коже. Серп использует магию, с равнодушием наблюдает за тем, как сын рушится на колени и с хрипами глотает воздух. – Конкретно эти деньги смердят… – шепчет он белыми губами. – Не учи меня жизни, сопляк. Иначе в следующем контейнере может оказаться твоя драгоценная матушка. – Платон поднимает недоуменный взгляд на отца, а тот спокойно продолжает: – Думаешь, что-то помешает мне так сделать? Скажем, отдам Агату на месяц, пусть её научат хорошему поведению. А то тоже взяла моду противиться моему слову. – Не трогай мать… Платон даже не пытается подняться. Видимо, отцовская магия давит на его тело, каменным грузом лежит на нем – хотя внешне ладонь Серпа едва касается плеча сына. Но он весь напряжен, и лицо его совершенно бледное. – Ну тогда решай: родная мамочка или незнакомые тебе люди. Да даже не люди, так, отбросы, которых продали как какой-то скот. Я жду. Платон склоняет голову, и я вижу, что лицо его полно боли и мучительной борьбы с самим собой. На чашу весов поставлено слишком многое. Он знает, что Серп всегда держит слово. |